— Поближе, поближе, — потребовала Мери, — лучше бы нас никто не услышал!

Корнель повиновался и по ее примеру низко наклонился над грязной деревянной столешницей.

— Помнишь ту нефритовую безделушку, с которой я никогда не расстаюсь?

Жестом он дал понять: да, помню, конечно. Мери заговорила еще тише, хотя была настолько взволнована, что ей трудно было уследить за тоном и тембром голоса:

— Есть и вторая такая же штука, и Рид ищет именно пару. Сокровища, о которых ты мне рассказывал, существуют на самом деле, а эти два «глаза» — ключ к тайнику, где они хранятся.

К их столику приближался хозяин кабачка, и ей пришлось замолчать.

— Сколько? — спросила Мери, когда тот поставил перед ними кувшинчик и две кружки.

— Одно су. Вино самое что ни на есть наилучшее! — похвалился кабатчик.

Мери поторопилась расплатиться, а Корнель тем временем разлил вино по кружкам.

Едва хозяин заведения удалился, она продолжила:

— Получается, клад находится в Мексике, неподалеку от Веракруса, а второй ключ, скорее всего, остался у дяди кузнеца.

— А твой?

— Они-то думают, что он утонул в проливе вместе со мной. Пусть думают — нам же лучше, у нас будет преимущество!

Мери внезапно почувствовала, что горло ее горит, и, по примеру Корнеля, опрокинула в себя полную кружку, еле сдерживая гримасу отвращения. Увы, при дворе она успела избаловать свой вкус в отношении некоторых вредных привычек и теперь, в отличие от матроса, сразу заметила, что вино — явная подделка и состоит, скорее всего, большей частью из рыбьего клея, голубиного помета да ежевичного сока или чего они там намешивают в таких местах… Ее затошнило, она отставила кружку, мысли ее уже витали далеко от всех этих мелких мошенничеств…

Корнель же забавлялся: он почувствовал странное облегчение от всего, что рассказала Мери. И тем не менее строго спросил:

— А как же твои планы насчет английских лордов?

— Да ну их к дьяволу! С этими сокровищами мы с тобой обретем свободу!

До чего приятно слышать такие речи! Но все равно этого недостаточно. Ему нужно было, чтобы Мери еще и подтвердила то, на что он больше всего надеялся.

— А Форбен?

Хотя они вместе условились никогда о нем не вспоминать, Корнелю необходима была уверенность: Мери ни о чем не станет жалеть. Она уловила в его взгляде нежность и тревогу.