— Если хочешь, могу ее заставить.

Энн встала перед ним:

— Никогда. Не вздумай так поступить, не то я убью тебя.

— Как скажешь. Но мне неприятно, когда твои желания остаются неудовлетворенными.

— В таком случае, дай мне корабль.

Рекхем едва не задохнулся от изумления:

— Корабль! Да на что он тебе?

— Я хочу корабль. Чтобы он был мой.

— Да ведь ты и управлять-то им не сможешь, — насмешливо произнес Рекхем.

— Мне совершенно все равно, пусть им управляет кто-то другой, лишь бы он принадлежал мне.

— Прекрасно. Если тебе так хочется, возьмем первый же, какой встретится нам на пути.

— С двумя судами мы сможем замахнуться на более крупную добычу, — объяснила Энн.

— И абордажей позволим себе больше… Черт возьми, Энн, в жизни не видел никого, кто так же любил бы кровь, как ты.

— Видел. Ее. — Она помолчала, прислушиваясь к тому, как мучительно сжимается все внутри. — Хотела бы я, — пробормотала она, — хотела бы я, чтобы это оказалось правдой.

— О чем ты говоришь?

— Я бы хотела, чтобы она и вправду была моей матерью. По крайней мере, она не отказалась бы от меня.

Два дня спустя на горизонте показался быстрый шлюп. Они шли мимо острова Андрос, и Энн целый день была возбуждена, предвкушая захват судна, а вечером, с трудом скрывая разочарование, утешилась тростниковой водкой, осушив целый кувшин: шлюп, на который она нацелилась, укрылся в порту Нью-Провиденс, и осталось только напиться да обругать Рекхема за то, что тот, обещав подарить ей корабль, не сумел его взять. После чего она уснула, совершенно пьяная, привалившись к фок-мачте рядом с таким же нетрезвым Харвудом.