Когда часом позже Форбен зашел к ним, мать и сын хохотали до упаду. Никлаус поспешил рассказать Мери о своих проделках на «Галатее» и обо всем том, о чем Форбен не упоминал в письмах. Форбен растрогался, видя, как эти двое близки и как счастливы. Но сердце у него сжалось. Он знал, что рано или поздно ему от всего этого останется лишь воспоминание. Мери Рид по-прежнему была Мери Рид, она сама ему об этом написала. Соперников у него не осталось, но то, что их разделяло, никуда не делось.

— Матрос, как я вижу, в моей спальне развлекаются вовсю. Это разве предусмотрено уставом? — притворно сердитым тоном проворчал он.

— А дама в твоей постели — это как, уставом предусмотрено или нет? — поддразнила его Мери.

Никлаус-младший поспешил повторить за ней, словно попугайчик, стараясь говорить басом:

— А моя мать в вашей постели — это как, уставом предусмотрено или нет?

— Сдаюсь, — рассмеялся Форбен. — Но этот мятеж приведет к ужасающим последствиям. Так-так, какое бы наказание для вас придумать… — протянул он, усаживаясь на постель и задумчиво скребя подбородок.

Мальчик не дал ему произнести еще хотя бы одно слово. Он набросился на капитана, как матрос, берущий судно на абордаж. Форбен подхватил его, не удержался и повалился на спину, придавив лодыжки Мери, которая жалобно застонала:

— Вот грубияны. Ну и манеры у вас!

Форбен ненадолго позволил себя подмять. Он принялся так свирепо щекотать мальчика, что вскоре тот залился смехом и поспешил спрятаться, укрывшись между подушками и материнской грудью.

— Тебе-то на что жаловаться? — спросил у Мери Форбен. — Двое мужчин из-за тебя подрались.

— И я победил! — простодушно воскликнул Никлаус.

Глаза Форбена на мгновение затуманились печалью. Наклонившись, он поцеловал Мери в щеку и взъерошил и без того растрепанные волосы ребенка.

— Это-то я и раньше знал, — сказал он. — Ну что, хватит у тебя сил выйти к столу или ты хочешь, чтобы я принес тебе ужин сюда? — спросил он у Мери.

— Я бы, пожалуй, уже встала, — ответила она, довольная тем, что Клод пропустил мимо ушей неловкое высказывание Никлауса-младшего, — вот только мне совершенно нечего надеть, чтобы выглядеть пристойно, дорогой мой.

— Я-то вполне удовольствовался бы и тем, во что ты сейчас одета, — шепнул он ей на ухо, — но все-таки я этим займусь. Мужскую или женскую?

— А ты как думаешь?