Пока тот передавал дальше его распоряжения, Форбен, в тревоге и ярости, вновь схватился за подзорную трубу. Лодка Клерона держалась курса. Вскоре она достигнет «Красотки». Однако Форбен понимал, что все это бесполезно. Пушки и там тоже умолкли. Фрегат, несомненно, захвачен.

— На берег! — приказал капитан «Красотки», выброшенной на песок.

Повреждений было много. Фрегат, отчаянно старавшийся спастись от имперских судов, укрылся в бухте. Капитан предпочел такое решение, понимая, что они вот-вот потонут. На острове у него еще оставалась надежда спасти своих людей.

То же самое можно было сказать и о судне. Имперцы не стали бы тратить время на то, чтобы снять его с мели.

Однако медлить было нельзя. «Красотка» все еще оставалась на расстоянии пушечного выстрела, и запасы пороха вполне могли полыхнуть, если враг хорошо прицелится.

Корнель с Никлаусом-младшим на закорках шел к берегу вместе с остальными. Вода доходила ему до бедер, поднятые сражением волны били в бока. Никлаус был смертельно бледен, но молчал. Поначалу он не хотел, чтобы его несли, и в конце концов Корнель рассердился:

— Сейчас не время для капризов! Делай, что тебе говорят! Течение слишком сильное!

Никлаус-младший повиновался. Не сводя глаз с ряда оливковых деревьев, замыкавших полоску песка, он думал о матери. Теперь и он тоже знал, чем пахнет война. Мальчик старался покрепче держаться за Корнеля, слиться с ним в единое целое, чтобы тот не упал.

Только когда они выбрались из воды, он разжал руки, соскочил на песок и побежал, опережая Корнеля, к деревьям с прихотливо изогнутыми кронами. Несколько моряков уже стояли там, в рощице, неотрывно глядя в море и стараясь разглядеть имперские суда.

— Они уходят, — уверенно сказал капитан.

Никлаус-младший вздохнул с облегчением. Затем повернулся к Корнелю, у которого выражение лица было странно напряженным:

— Все в порядке?

Корнель кивнул. Ни к чему пугать ребенка.

— Незачем нам здесь оставаться, — решил капитан. — В десяти минутах ходьбы отсюда есть деревня. Там мы будем в безопасности.

— Я могу идти сам, — упрямо заявил Никлаус-младший.

Корнель не настаивал. Ему не давали покоя черные мысли. Корк обманул их, в этом сомневаться не приходилось. Он отказывался верить, что виной тому — сделанные им признания, касающиеся его отношений с Мери. Вздохнув, Корнель вытащил из-за пояса пистолет, чтобы зарядить. Если Балетти по какой бы то ни было причине хочет забрать Никлауса-младшего, сначала придется убить его, Корнеля. Но до того он заставит Корка поплатиться за свое предательство.

Когда они вошли в деревню, как раз звонили к мессе. Люди потянулись к церкви, хмурые, озабоченные, встревоженные грохотом боя, долетевшим до них с ветром. Некоторые из них, самые любопытные и смелые, решились выбраться к кромке воды. И не удивились, когда увидели, что на берег сошли французы.

Большая часть матросов устремилась следом за местными прихожанами, чтобы возблагодарить Господа за то, что уберег их.

— А ты не хочешь помолиться? — спросил Никлаус-младший у Корнеля.

— Я предпочитаю понаблюдать за окрестностями, — ответил тот, встав рядом с церковью.