— Ты что, его знаешь?

Корнель кивнул:

— Ты раньше любил золото, поживу и женщин, Клемент. Запах крови, насколько я помню, тебе не нравился.

— Это по-прежнему так. Вот потому я и пришел предупредить вас о том, что против Форбена готовится заговор.

— Заговор? — переспросил Корнель, отложив на потом то, что намеревался сказать.

— Посол обижен подозрениями твоего капитана. У дожа, которого поощряет к тому Балетти, тоже появились сомнения, хоть он и делает вид, будто до всего этого не снисходит.

— Форбен и правда что ни день пишет Эннекену де Шармону и удивляется, что тот остается ко всему слепым и глухим.

— Ты слышал разговоры насчет потрейского замка?

— Имперцы разместили там большое количество оружия и боеприпасов, — уверенно заявил Корнель.

— Это ложный слух. Его нарочно распускают, с тем чтобы заманить Форбена в ловушку. Он не должен этому верить. Его возьмут в клещи, и он не сможет выбраться.

— А ты откуда знаешь?

— Посол поручил мне этим делом заняться. Балетти поддержал — в намерении его провалить. Не только из стремления к справедливости, но еще и из-за женщины. Маркиз влюблен.

— В Мери, само собой, — проронил Корнель так, словно по-другому и быть не могло.

Корк внимательно посмотрел на приятеля:

— Мне кажется, ты побольше моего знаешь о ней. Я не ошибся?

Корнель тоже некоторое время пристально смотрел на Корка:

— А у твоего хозяина, у этого самого Балетти, руки не в крови?

— У Балетти? Если бы ты его знал, Корнель, ты бы и подумать такого не посмел бы. Это самый честный и бескорыстный человек, какого я знаю, он все делает для других. Как только тебе могло в голову такое прийти?

— Он связан с демонической женщиной, Эммой де Мортфонтен.

— Эмма, — повторил Корк с ненавистью. — Самая продажная тварь, какую я в жизни встречал. У нее есть одна вещь, которую Балетти хотел бы забрать, а у него есть то, что нужно Эмме. Они заключили перемирие, чтобы сообща ими пользоваться, но Балетти никогда не смог бы объединиться с этой тварью. Она дьявольски красива, и она — воплощение не менее дьявольского зла. Черт возьми, Корнель, — внезапно сообразил он, — уж не хочешь ли ты мне сказать… Неужели клад, за которым она охотится, тот же самый, что занимал и твою башку? А Эмма — и есть та женщина, из-за которой ты так убивался в Кале?