— Не надо было ее отталкивать! — взревел Корнель, который на этот раз вышел из себя. — Какого черта, Форбен, вам не кажется, что уже хватит об этом? Я за это поплатился точно так же, как и вы!

Форбен отвернулся, взял с полки бутылку рома, плеснул немного в стакан и одним духом проглотил.

— Твой друг Корк вступил в сделку с имперцами.

— И у вас есть доказательства?

— Один из матросов Клерона слышал разговор в анконской таверне. Корк вербует пиратов, чтобы обделывать свои темные делишки.

— Ему это совершенно ни к чему, — смягчившись, заметил Корнель. — Пиратам не требуются посредники для того, чтобы заниматься своим делом.

— Он работает на посла Франции, — проронил Форбен.

— Это тяжкое обвинение, — помолчав, заметил удивленный Корнель.

— Вот именно, — вздохнул Форбен. Ярость его немного утихла. Такие вспышки у него никогда долго не длились. — У меня что против одного, что против другого улик нет, — продолжал он. — Но складывается впечатление, что Эннекен де Шармон скорее смущен моим любопытством и моими обвинениями против Венеции, чем оскорблен ими, хотя именно этого следовало бы ожидать.

— Ничем не могу вам здесь помочь, капитан, но если это правда, неплохо бы предупредить Мери. Если Корк действительно, как она и говорила, работает на Балетти, и в то же время на посла, можно смело ставить на то, что Балетти с послом сообщники. И лучше бы ей поостеречься.

Форбен пристально взглянул на матроса. Спокойствие Корнеля в конце концов на него подействовало, гнев пропал окончательно. Раньше нередко так бывало.

— Я думал, ты на стороне Корка.

— У меня был только один настоящий друг, — заявил Корнель, глядя капитану в глаза. — Мне жаль, что я его потерял, но Мери того стоила. И этим другом был не Корк.

— Ты прав, — согласился Форбен. — Да, ты совершенно прав. Налей себе стакан рома, — прибавил он, рухнув в кресло, затрещавшее под его мощным телом.

Корнель повиновался, заодно наполнив заново и стакан Форбена и протянув его капитану. Тот указал ему кресло напротив себя. Некоторое время они сидели молча.

— Я поступил бы точно так же, как и ты, — внезапно признался Форбен. — В том, что касается Мери, будь я на твоем месте, я поступил бы точно так же, как ты. Не знаю, на кого из нас троих я больше зол: на тебя, который ее увел, на себя, который ее не удержал, или на нее, которая разлучила нас с тобой.

— Она ни в чем не виновата. Она была совсем молоденькой, неопытной в делах любви и очень хотела подняться, выбраться из нищеты.

— Ты понял ее лучше меня, — признал разочарованный Форбен. — И, насколько я понимаю, лучше любил. По-твоему, я самонадеян и глуп, да?

Корнель улыбнулся. Разговор у них пошел задушевный, как когда-то.

— Иногда мне так кажется, — без обиняков ответил он.