7

Клод де Форбен непоколебимо стоял на капитанском мостике, хотя его так и разбирал смех. Напротив, в нескольких метрах от него, Никлаус-младший, записавшийся на участие в соревнованиях на звание лучшего марсового, с таким упорством, быстротой и ловкостью взбирался наверх, что у матросов, столпившихся у подножия грот-мачты, дух захватило. Со всех сторон его подбадривали громкими криками, и Форбену на какое-то мгновение показалось, что мальчику дадут возможность победить.

Однако этого не произошло: матрос, которому в прошлом году достался титул победителя, и в этот раз оказался на самом верху раньше, чем Никлаус-младший проделал три четверти пути.

За последние несколько месяцев виночерпий капитана Форбена заметно окреп, жизнерадостности у него явно прибавилось. Морской ветер помогал ему расти. Победитель, припрятав награду, немедленно подошел поздравить мальчика, который успел взобраться на плечи к Корнелю и теперь, восседая там, радостно вопил молодым петушком.

Мери могла гордиться сыном. Море шло на пользу Никлаусу-младшему. «Как и его матери!» — мелькнуло в голове у Форбена.

Слушая поздравления матросов, Никлаус хохотал во все горло. Проезжая верхом на Корнеле мимо капитана, он на миг оказался с ним лицом к лицу и помахал ему рукой. Форбен в ответ кивнул.

Да, Никлаус-младший сильно изменился. Благодаря Корнелю, который обучал мальца матросскому ремеслу. Благодаря ему самому, Клоду де Форбену, который во время застолий заставлял мальчика занимать место виночерпия и приучал к порядкам и строгому соблюдению правил на флоте. По вечерам, укладываясь спать на артиллерийской батарее среди взрослых мужчин, мальчик мгновенно засыпал, донельзя усталый, но безмятежно спокойный.

— Капитан, почта! — провозгласил корабельный писарь.

Форбен взял у него из рук протянутые письма и, покинув праздник, ушел в свою каюту, чтобы прочитать их. На средней палубе раздались первые звуки музыки, только что выкатили из трюма и открыли бочонки с ромом. Состязания должны были продлиться весь день, и к вечеру станет известно, кто из матросов окажется лучшим в каждом деле.

Форбен разрешил устроить этот праздник по случаю наступления лета. Судно находилось на безопасной стоянке в маленьком сардинском порту, погода стояла мягкая, крупных столкновений на море не предвиделось.

С тех пор как Форбен получил в Испании первое письмо от Мери, то самое, в котором она сообщала ему о смерти дочери и о своем решении преследовать убийц в Венеции, он с жадным нетерпением ждал следующих ее посланий.

Когда Форбен прочитал Никлаусу-младшему горестное письмо матери с известием о гибели Энн, мальчик не заплакал и не закричал, а лишь крепко-крепко стиснул кулачки, до того крепко, что побелели суставы, потом спросил:

— А я могу стать марсовым, как мама и Корнель?

— Зачем?

— Чтобы быть поближе к небу.

Форбен расслышал в этих словах другое — «быть поближе к Энн». И ничего не сказал. С того дня мальчик изо всех сил старался забыть, отвлечься. Он никогда не спрашивал о матери, не звал ее, но, когда ему говорили, что пришло письмо, со всех ног кидался к капитану, чтобы узнать, что в нем написано.

Письмо, которое Форбен только что распечатал, оказалось куда веселее прежних, и капитан тотчас вышел из кабины и окликнул первого подвернувшегося матроса.