— С чего это он тебя заинтересовал?

— Просто любопытно. Меня притягивают тайны.

— Это естественно для человека, который любит их создавать, — заметил с намеком Клемент.

Его взгляд сделался пристальным и настойчивым. Мери опустила глаза:

— Не понимаю, о чем ты.

Корк шумно вздохнул. В конце концов, может быть, Мери Оливер Рид попросту не нравится быть женщиной. Пират решил раз и навсегда принять это как должное и стал рассказывать о Балетти, описывая его таким, каким знали все. Именно такие распоряжения были ему даны. Маркиз не хотел, чтобы распространялись слухи о его благих деяниях. Даже те, кому перепадало от его щедрот, понятия не имели о том, чья рука их оделяет.

— Существует ли какой-то способ к нему подобраться?

— Тебе-то на что?

— А вот это уже мое дело! — нахмурилась она.

Корк не настаивал, однако невольно подумал о том, что маркиз де Балетти, возможно, не последняя из забот, одолевающих Мери.

— Он часто бывает в монастыре Пресвятой Девы Марии.

— Навещает родственницу?

Корк снова расхохотался, но ответил:

— Не совсем.

— А что в этом смешного? — оскорбилась Мери.

— Венецианские монастыри не похожи на обители других стран Европы. Если коротко — я бы сказал, что там поклоняются скорее прелестям монашек, чем святым мощам.

— Не понимаю.

— Венеция — распутный город. И в монастырях, превратившихся в светские салоны, по большей части говорят не о той любви к ближнему, о какой идет речь в церковных проповедях.

— Понятно, — улыбнулась Мери.

Корк потянулся и встал. У Мери заблестели глаза, и это лишь укрепило его подозрения. Однако все, что так или иначе могло затронуть Балетти, непосредственно касалось его самого. И потому он дал себе две недели на то, чтобы выяснить, в чем тут дело, после чего выйдет в море на судне, которое уже успел зафрахтовать его помощник.