– Одиннадцать, вроде бы. Да, у меня как раз тогда начались месячные, значит, получается, одиннадцать.
– Они сняли вам отдельную квартиру в одиннадцать лет?
– Нет, мы там должны были жить вдвоем с мамой, он хотел, чтобы мы уехали. Но довольно скоро я осталась там одна. А она – с ним.
– Вы в курсе, что это незаконно? Вы были ребенком, вы были уязвимы, и вы попали в
– Я была довольна. Альтернатива была намного хуже. С ним я больше не могла жить. Я не укладывалась в его извращенные представления об идеальном доме. Он меня ненавидел. И ее заставил меня ненавидеть. Это убивало.
По пути домой в метро я отковыривала от ладоней засохшую кровь. Когда я добралась до своей станции и вышла, телефон пискнул сообщением от Дарси. Мы не разговаривали несколько недель.
Дарси:
Привет, я просто так.
Как у тебя дела? Как терапия? Обнимаю
Квини:
Привет, Дарси, рада тебя видеть! Живу потихоньку, вытаскиваю на свет божий разный жуткий хлам. Меня отправили в бассейн для «физического расслабления». Я показала на свои волосы, а терапевт просто велела мне купить шапочку, представляешь?
Я приехала в бабушкин дом и от усталости просто вползла наверх по лестнице и завалилась в постель. Спать не удавалось, в голове все звучал голос Джанет, спрашивавший, заступалась ли я за маму, когда Рой обижал ее.
– Да, – отвечала я. – Каждый раз я вмешивалась! Когда он рвал на ней волосы, когда толкнул ее с лестницы, когда сломал ей челюсть – я за нее заступалась!
Тут я проснулась и увидела бабушку, сидевшую на краю кровати.
– Я не знала, что ты так страдаешь, – проскрипела она, глядя меня по ноге. – Давай, поспи еще.
Я снова заснула на несколько часов подряд. И спала бы еще дольше, если бы мне было позволено пропускать приемы пищи.
Дарси:
Доброе утро! Прости, что вчера не ответила. Саймон спрятал мой телефон, потому что я «неразговорчивая». Плавание – это здорово! Может, в Броквел, там открытый бассейн?
Сегодня жарища
Квини: