Из руки Иреры мерно падали орехи – словно бусины из разорванных в тревоге чёток. Мор гипнотизировал взглядом осадок в своей чашке. Выдра превратилась в кучку замшелых кирпичей, а Ирсон, закинув голову, любовался абажуром из мышиных скелетов.

(Каждая мышь была нагружена пучком злопамяток, из которого на бечёвке свисала медная бирка – видимо, с именем одного из недругов Талии. Скелеты выглядели очень старыми. Некоторых косточек в них недоставало, остальные пожелтели от времени и потрескались, так что их пришлось скрепить клёпками и проволочками. Зато глаза, уши и хвостики грызунов, сделанные из расписного фарфора, блестели как новые – любо-дорого посмотреть… и ещё раз посмотреть, и ещё…)

Талия взяла со стола вилку, задумчиво повертела её перед носом и вдруг резко ткнула себя в ничего не подозревающий хвост.

– Я явно не сплю! – морщась, констатировала она, и тут почтенное собрание прорвало.

– Это просто немыслимо! – вскричала Ирера.

– Ничего не понимаю! С чего бы это Линдорг взялся играть с нами в поддавки? – более спокойно вторил ей Мор. – Особенно сейчас, когда мы были практически в их руках. Элаанцы! У элаанцев нет ни одного приличного телепата. Дилетант на дилетанте.

– А что если теперь есть ? – всполошился Ирсон. – Представьте только, во сколько раз возрастёт мощь Элаана, если ко всему тому, чем они обладают, прибавится ещё и телепатия!

– Страшно подумать! – передёрнула плечами Талия.

– Тут и Линдоргу есть чего испугаться, – кивнул Мор. – Если ты прав, то мы все в настолько большой опасности, что и Кошкодаву впору с нами, котами, подружиться, и нам, котам, с хелраадскими псами. Но я не думаю, что ты прав.

Мучительно тянулись минуты. Амиалис страдала от тягостного ожидания, словно её тащили за усы, придерживая при этом за хвост. Бывшая царица Руала была одна в просторных тёмных покоях. Она стояла неподвижно, словно впала в оцепенение, зачарованная игрой огненных язычков в закопчённой чаше светильника.

На душе её скребли крысы. Она получила, что хотела… а затем потеряла так же быстро, как и обрела… И вот теперь она здесь, в месте, где всё началось. Здесь, чтобы расплатиться, вернуть долг, выполнить свою часть давнего договора. Впервые за долгие годы Амиалис было страшно.

Послышались голоса. Они доносились из прохода, чернеющего в дальнем конце стены слева от Амиалис. Она настороженно прислушивалась: от каждой самой незначительной детали, от каждой мелочи могла зависеть её судьба. Первый голос – звучный, сильный, голос существа, привыкшего повелевать и умеющего это делать, – говорил на непонятном Амиалис языке.

Его собеседник… у него был мерзкий, гнилой голос. Так мог бы говорить могильный червь, которому вдруг вздумалось изменить любимому занятию – поеданию мертвецов – и поступить на службу. Как выяснилось, он и внешне походил на червя: его кожа была нездорового бледного цвета, казалось, что её слишком много, отчего она лежала тонкими дряблыми складками. Будто он выел изнутри труп какого-то хвостатого толстяка и теперь неловко ковылял в своём чудовищном, источающем сладковатое зловоние, коконе. Бег в мешке по некрофагски.

Несмотря на отменную выдержку, Амиалис не смогла сдержать отвращения к этому тошнотворному существу, а оно, заметив её брезгливую гримасу, так и заколыхалось от удовольствия – чем, разумеется, разозлило алайку ещё сильнее.

– Твоя работа закончена. А для остального ещё не время, – отрезал его спутник – худощавый, сутулый человек в тёплом тёмном свитере и скверно сшитых брюках. Он жестом отослал «червя» и с неприятным радушием поклонился Амиалис.

– Итак, царица Амиалис, владычица Руала собственной персоной. Ну что ж, надеюсь, ты тоже не забыла Хозяина Шилора.

Амиалис не забыла. Она кивнула в ответ, так и не найдя, что сказать.

– Тебя, царица, я думаю, интересует вопрос, почему ты здесь? Почему мы оторвали любящую мать от воспитания сына, пошедшего дурным путём? – он покачал головой, словно осуждая собственное деяние. – Поверь, мне тоже жаль, но каким бы дурным ни был его путь, он ведёт в весьма выгодную нам сторону. Твоему сыну суждено сыграть значительную роль в наших планах в отношении небезызвестной тебе сианай.

– Планах? Ещё декаду назад вы хотели, чтобы эта Аниаллу ни в коем случае не попала в Руал, а сейчас радуетесь тому, что она свободно разгуливает под Руалом?

– Да. Планы изменились. Скажем так, они эволюционировали. Но это не единственная причина, заставившая нас вмешаться. Нам, дорогая Амиалис, не хотелось потерять тебя до того, как ты выполнишь свою часть нашей маленькой сделки. А ведь мы неминуемо лишились бы твоего общества, если бы ты сделала то, что собиралась – тут уж можешь мне поверить. Я понимаю – это слишком… решительный шаг, но иначе было просто нельзя.