– А вот и герои дня, – пробормотала Ирера: на обитом светлой кожей центральном помосте появились Ректор Линдорга и Них’наз Мабраг (по прозвищу Кошкодав).

Из-за простых кипельно-белых одеяний их можно было бы принять за жрецов Леди Света Лайнаэн, если бы картину не портили тёмные волосы Ректора и вязь татуировки на лбу Мабрага. Также на обоих господах магах отсутствовали непременные для светлых сияющие побрякушки… Впрочем, нет, одна на двоих всё-таки была. Стоячий воротник Ректоровой робы оставлял открытой переднюю часть его длинной бледной шеи, и на месте удалённого кадыка кожу, собранную в несколько вертикальных складок, скрепляла изогнутая алмазная булавка. Её крохотный камень пылал нестерпимо ярко.

Как и три четверти линдоргских магов, и Них’наз, и господин Ректор были людьми. На этом сходство между ними заканчивалось. Высокий, статный владыка Линдорга выглядел ещё внушительнее на фоне коренастого, большеголового Мабрага, чьи толстые пальцы, казалось, были созданы для того, чтобы тянуть из моря тяжёлые просоленные сети, а не сплетать тончайшие нити заклятий. Отличалось и выражение их лиц – если Ректор был спокоен, то Них’наз явно нервничал.

– Что-то он совсем не кажется довольным, – заметил Ирсон.

Его реплика прозвучала неожиданно громко. Стоило Ректору появиться на помосте, как все разговоры мгновенно смолкли. В гостиной Талии тоже повисла напряжённая тишина, лишь чья-то ложка позвякивала о край чашки. Тем временем два могущественных чародея деловито раскланялись с коллегами и остановились в центре возвышения.

– Полагаю, не требуется объяснять, по какому поводу я собрал вас здесь, – как всегда без предисловия начал Ректор. – Них’наз Мабраг вернулся из Канирали, успешно завершив порученное ему расследование. Я прошу вас, уважаемый коллега, изложить нам только проверенные факты. Будьте максимально точны и беспристрастны. Помните, Линдорг обладает достаточными ресурсами, чтобы защитить вас и ваших сотрудников от недовольства тех, кому собранная вами информация покажется нелицеприятной. – Ректор решительно поджал тонкие губы и, сделав широкий жест рукой, пропустил Них’наза вперёд.

Кошкодав неловко поклонился и оглянулся на Ректора с видом хелраадского ребёнка, бросающего последний умоляющий взгляд на мать с порога зубоврачебного кабинета [30] . Но владыка Линдорга, как и всякая добропорядочная хелраадская мать, остался непроницаемо спокоен.

– Как вы знаете, мне вып… выпала честь возглавить расследование Каниралийских бесп… беспорядков.

Прокашлявшись, Мабраг пошлёпал пальцами по шее, обновляя заклинание-громкоговоритель, но алаи прекрасно видели – дело тут отнюдь не в магии.

– Господин Мабраг, прежде всего, нам хотелось бы понять, как вообще стало возможным подобное расследование? – воспользовавшись паузой, спросил Голос торгового союза Анлимора. – Обнаружить следы деятельности большинства телепатов, особенно спустя столько времени, крайне сложно, а алайских телепатов – нереально в принципе!

–  Было нереально, – тихо сказал Ректор. – Было. Но наука, господин Голос, не стоит на месте.

По залу пошёл шепоток сомнения, но Ректор тут же поднял руку, пресекая разговоры.

– Уже довольно долгое время Линдорг обладает инструментом, позволяющим нам с уверенностью говорить о том, подвергалась ли некая особь телепатическому воздействию и, что в случае с Канирали несравнимо важнее, к какой расе принадлежало существо, это воздействие оказавшее. Данное изобретение и было задействовано командой господина Мабрага. Продолжайте, Них’наз.

– Я не стану утомлять вас подробностями – перечень собранных улик и их анализ без каких-либо купюр представлен в нашем отчёте, с которым каждый из вас может ознакомиться у моего помощника. Скажу о главном. Все они указывают на строго определённую группу лиц, определённый народ. На тех, кого трудно было заподозрить в действиях подобного характера.

– Уж конечно, – хмыкнул Ирсон; Ирера раздражённо шикнула на него.

– Это Элаан, господа! – провозгласил Мабраг. – Не телепаты неведомой нам расы, не маги Чёрных Башен, и… и отнюдь не эалы. Я вынужден полностью исключить возможность их причастности к вышеозначенным событиям. Потому мне не остаётся ничего, кроме как принести господину Голосу Бриаэллара извинения за неосторожные высказывания и преждевременные выводы некоторых своих коллег.

К концу своего душераздирающего монолога Кошкодав совсем скис. Он походил на верного пса, которого ни с того ни с сего отколотили палкой. Голос Бриаэллара – носатый ан Меанор неопределённого возраста – выглядел не менее комично. Он точно держал во рту выводок мышат, щекотавших ему язык и нёбо, – губы и щёки его подрагивали от сдерживаемого нервного хохота, когда он величественно кивнул, принимая извинения.

Тут взгляд волшебного глаза, благодаря которому гости Талии наблюдали за ячейкой бриаэлларского посла, метнулся к более интересной цели – ложе Голоса Элаана. Но в ней, увы, уже никого не было. Хозяева соседних ячеек вскочили на ноги и с вытянувшимися от изумления лицами таращились друг на друга…

В этот момент иллюзорное изображение мигнуло и погасло, и гостиная Талии погрузилась в полумрак.

– Вот те раз, – сказала ан Камианка, но никто не ответил ей; все переваривали .