– Алу, мы забыли, зачем пришли! Мы так и не спросили его про Барьер и зверинец! – уже запечатав створки, шлёпнул себя по лбу Анар.

– Спросили, – через силу улыбнулась Алу. – Я подумала – не была ли смерть… вечная пытка Агира карой за Барьер, за умышленное уничтожение тысяч существ? Вдруг Веиндор и раньше отходил от своего правила не вмешиваться в мирские, не связанные с циркуляцией душ, дела. Но нет. Агира не за что было так страшно карать. Твой дед не знал, что так получится. У него не было умысла навредить неалаям. Он просто хотел защитить свой народ.

13. Дух, душа и тело

– …так что, если резюмировать вышесказанное, мы столкнулись со странной компашкой из предавшей Веиндора жрицы, эалийского мозголаза и как минимум одного тёмного мага. Причём тёмный этот явно дарларонец – слишком уж он крут. И пришлось нам тяжко. – Талия поправила на носу деревянные очки без стёкол и выжидающе уставилась на гостей – Мора Разноглаза и Иреру.

Помимо хмурой парочки эалов за большим овальным столом в гостиной госпожи ан Камиан сидели Ирсон и лоснящаяся усатая выдра – новое «воплощение» давешнего иллюзорного лиса. Энаор и Инон остались внизу, в стеклянном кубе. Его высоконагломордие по-прежнему не покидала мысль прорыть насквозь Бриаэлларский остров, и Ирсону пришлось вколоть ему новую дозу снотворного. Инона же, напротив, никак не удавалось разбудить.

– Вы столкнулись… и пришлось вам тяжко, – задумчиво повторил Мор. – Вы – это линдоргский маг, главный колдун ан Ал Эменаитов, он же один из лучших их телепатов, и жрец Веиндора, тоже, насколько я понимаю, не из последних.

– Ага, и все мы выглядели на фоне наших уважаемых оппонентов, мягко говоря, бледно, – поморщилась Талия. – Однако нам всё же удалось заполучить и «вафлю», и языка. Так что, думаю, мы всё-таки небезнадёжны.

– Всё это действительно донельзя странно. Сначала чёрные старики в подвале, Свечи Вопросов, покушение на Энаора, теперь эти ваши… веиндороненавистники, – обхватив голову руками, проговорила Ирера.

– Вот-вот. Поэтому мне ужасно не терпится узнать, что Мор нароет в голове этого пройдохи Рестеса! Может, уже переберёмся вниз и… приступим? – предложила Талия, едва не подпрыгивая на стуле.

– Непременно. Но перед тем как тратить силы на веиндороненавистников, нам было бы неплохо узнать, что делается в стане ненавистников кошек.

– В смысле? – хором спросили Талия и Ирсон.

Ирера осуждающе покачала головой:

– Вижу, чувство реальности утратил не один Энаор. Ректор Линдорга объявил, что сегодня в Зале Многоголосья будут обнародованы результаты расследования по «Каниралийской трагедии».

– То есть нас будут публично пороть, – втянула голову в плечи Талия.

– Вот именно, – сверху вниз глянула на неё эалийка. – Уж Кошкодав постарается.

– Эх, надо было туда вместо посла нашего бедного Энаора заслать. Ему бы понравилось… – грустно проговорила Талия.

– Посол тоже был бы счастлив, – заверил её Мор и, перегнувшись через стол, принялся делать резкие пассы руками. – Вам лучше пересесть, иначе мало что увидите.

– А на что там смотреть? Интриги никакой. И так понятно, с кого сдирать шкуру.

Сдвинув стулья, алаи, танай и выдра сгрудились с одного края стола. Талия обнесла всех киали, с улыбкой разливая ароматный багровый напиток из медного чайника – пузатого, четвероногого, с ручкой-хвостом и ушастой крышкой. Мор посмотрел на часы и щёлкнул пальцами. В тот же миг перед товарищами развернулась панорама Зала Многоголосья – огромной каменной чаши, разбитой на соты невысокими перегородками.

Каждый из этих секторов принадлежал одному из «Голосов» – послов различных государств, представителей всевозможных торговых гильдий, союзов транспортников и, конечно же, объединений магов. Трансляция велась с двух точек: из ячейки Голоса Бриаэллара, откуда открывался отличный вид на центральное возвышение, и из ложи напротив неё.