В кухне вдоль стены лежала тяжелая балка. Критянин и албанец подняли ее, бросились к стене и принялись долбить ее, и та легко поддавалась, поскольку была сложена из глины, смешанной с соломой. А турки между тем без перерыва пускали стрелы и орали:

— Все тут передохнете, псы христианские! Крит теперь наш!

За домом поднялся столб дыма и заволок баррикаду, сильно досаждая аркебузирам. Дамасский Лев и герцогиня, сразу поняв замысел Домоко, быстро оседлали коней и на каждом внимательно проверили сбрую: даже обрыв одного ремешка при быстрой скачке может привести к трагедии. А Мико и критянин тем временем с ожесточением ломали стену, выбивая тяжелой балкой крупные куски. Громкие выстрелы из аркебуз заглушали удары, и турки их не слышали. Они даже отошли от баррикады, решив, что в доме проклятые гяуры давно сгорели, и следили только за дверями, из которых, как они надеялись, должны были выскочить на конях те, кто остался в живых. Четверо критян с помощью албанца палили по людям и лошадям, выдерживая невероятный жар огня. Мусульмане гибли один за другим, бездумно подставляясь под выстрелы. Семь или восемь всадников, скорее сумасшедшие, чем храбрые, попытались прорвать прочную оборону баррикады и почти все пали, задавленные телами собственных коней. Вдруг с первого этажа раздался голос:

— По коням!.. Путь открыт!..

Это кричал Домоко.

Под ударами балки обвалился огромный кусок стены, и образовалась брешь вполне достаточной величины, чтобы сквозь нее можно было проехать верхом на коне.

— Вперед, Элеонора! — крикнул Дамасский Лев. — Нельзя терять ни минуты. Крест будет оберегать нас в пути до самой бухты Капсо!

Предупредили аркебузиров, и они, выпустив последние заряды, перебежали на первый этаж, где в нетерпении били копытами хорошо отдохнувшие и накормленные кони, правда напуганные пожаром.

— Все здесь? — спросил Домоко, пока Дамасский Лев помогал герцогине сесть в седло.

— Да, — ответили все в один голос.

— Чем заняты турки?

— Караулят нас возле двери.

— Момент самый подходящий! — крикнул критянин. — По коням! По коням! И коней не жалеть!

Другой выход, которого турки видеть не могли, теперь открылся и был достаточно широк для всадника.

С быстротой молнии осажденные вскочили в седла и один за другим перемахнули через порог. Дым, валивший клубами, заслонил их от турок.

— Быстрее, быстрее! — торопил Домоко. — Турки пока не заметили, что мы выскочили из огня. У нас будет фора шагов в пятьсот, а может, и в милю.

Кони выскочили наружу и, подгоняемые острыми стременами, как сумасшедшие помчались по полю по направлению к бухте Капсо. Впереди скакал Домоко. Турки пока ничего не замечали из-за густых клубов дыма, которые заволокли обреченную ферму. Они исправно караулили дверь, готовые изрешетить стрелами осажденных, когда те начнут выбегать наружу. Однако долго оставаться в бездействии они не могли, поскольку сквозь дым стали пробиваться длинные языки пламени. Беглецы уже проехали с тысячу шагов, когда у них за спиной раздались крики турок:

— Гяуры уходят!.. Держи их!.. В погоню!..

Грозные всадники вскочили на коней и помчались в погоню, вопя во все горло и выкрикивая угрозы.

— Да пусть их, — сказал Домоко, скакавший во главе кавалькады. — У нас большое преимущество, да и венецианцы должны быть уже близко. Прикройте синьору, хотя она и так бьется лучше нас.