— Дело сделано, — сказал Мико, печально глядя на языки пламени. — Как жаль, что вино досталось огню.

— Давай-ка тащи еще бутыль, дружок, — сказал Домоко. — А потом, если хочешь, спустись в погреб, где у меня хранится двухлетнее кипрское вино.

Баррикаду облили еще раз, после чего маленькие язычки пламени и искры сразу исчезли. Турки свирепо завопили, ибо надеялись, что наконец прогнали проклятых аркебузиров, которые выбивали их одного за другим. Увидев, что мокрую баррикаду им больше не поджечь, они сменили тактику: быстро повыскакивали из-за шпалер и из канав, где они прятались, и с невиданной храбростью вскочили на коней, чтобы прицельно атаковать конюшню.

Домоко объявил тревогу:

— Все к аркебузам, или погибнем в огне!

В этот момент старые часы, снабженные сигналом тревоги, пробили несколько раз.

— Правильно, голос бронзы, лети по полям и собирай всех храбрецов, что еще остались на острове, если они остались…

Все схватили по аркебузе, и на открытом месте турецких всадников встретил такой шквал огня, что очень многие вылетели из седла.

Турки ответили дождем горящих стрел, но у арбалетов небольшая дальность попадания, а потому многие стрелы не долетели. Мико, меткий стрелок, творил просто чудеса. Каждая пуля, выпущенная из его аркебузы, валила всадника либо с простреленной головой, либо с переломанным позвоночником. Он один производил среди турок такой же переполох, как весь отряд, вместе взятый, и с немалым успехом. Еще какое-то время турки отчаянно сопротивлялись, то и дело возобновляя попытки подобраться к конюшне, потом вдруг бросились бежать и спрятались за шпалерами.

— Они удирают, — сказал Домоко. — Плохой знак.

— Почему? — спросил Дамасский Лев. — У них ведь много погибших.

— И все же, синьор, меня этот довод не убеждает.

Рискуя получить стрелу, он выскочил за баррикаду и подбежал к конюшне. И тут же раздался его отчаянный крик:

— Горим!.. Горим!.. Мы пропали!..

— Что горит? — спросил Дамасский Лев, побледнев.

— Конюшня. Сено уже загорелось, и под угрозой весь дом.

— Что же, мы так и позволим себя спалить? — вскричала герцогиня. — Мы с мужем седлаем коней и быстро их атакуем.

— Но не с этого фланга, синьора, — остановил ее Домоко. — Будет лучше, если турки не заметят, что мы бежали. Мико, помоги!

— Еще пострелять этих каналий?

— Ближайшие пять минут об этом позаботятся другие. Обороняйте дверь и не подпускайте арбалетчиков: они сейчас более опасны, чем аркебузиры.