— Ее воспитывал дядя, и потом, ее отец был знаменитым корсаром, и в ней течет его кровь.

— А как же Энцо? Вдруг эта злобная женщина его мучает? — с тревогой сказала герцогиня.

— Нет, непонятно, по какому капризу, но паша ему покровительствует, я ведь тебе уже говорил.

— Когда же мы сможем вернуть его?

— Подождем большого сражения между христианским миром и миром ислама, — ответил Мулей-эль-Кадель. — Мы тоже будем в нем участвовать и, поскольку сражение будет морское, сразу же вместе с адмиралом Себастьяно Веньеро атакуем флагман Али-паши. Адмирал мне обещал, а он не из тех, кто бросает слова на ветер.

— Он великий мореплаватель!

— А ведь он уже стар!

Они помолчали. Критяне время от времени стреляли по патрулю из аркебуз, чтобы держать турок в отдалении. Несмотря на обещания великого адмирала, супругами овладело отчаяние.

— Ладно, там будет видно. Не надо терять присутствия духа, Элеонора. Так или иначе, но мы доберемся до бухты Капсо, даже если придется прорываться сквозь отряд из ста патрульных. Эти люди с кривыми саблями меня не пугают.

Он встал и подошел к двери. Пятеро критян, албанец и грек улеглись за огромными тюками с шерстью, которые служили прекрасной баррикадой, поскольку их не могли пробить пули, и довольствовались тем, что время от времени тратили пару зарядов пороха.

— Ну что, Никола? — спросил Мулей. — Как дела?

— Плохо, синьор.

— Почему плохо, ведь турки, похоже, не собираются нападать.

— Уж лучше бы напали, синьор. Если они медлят, значит ждут подкрепления.

— Что-то ты слишком боишься этих патрулей.

— Да ничуть, я бы не возражал на них наброситься с саблями и мечами. Отдайте приказ седлать коней и идти в атаку, и я буду впереди.

— И ты думаешь, наши кони выдержат такой рывок?

— В том-то и беда, синьор. Коням надо дать передохнуть хотя бы пару часов, чтобы у них ноги окрепли и они смогли доскакать до бухты. Дорога там долгая и очень плохая.

— Я знаю. А если турки увеличат численность отряда?

— Перебьем всех, кого сможем, — отозвался Никола.