Гвин вскочила с места так неожиданно, что Иврос вздрогнул. Она прошлась взад-вперед перед ним.

– И как я раньше не поняла. – Женщина невольно приложила ладонь ко лбу. – Ох! Отец бы меня убил, если бы узнал, как сильно я оплошала.

– Да что такое? – Иврос поймал адептку за руку и подтянул к себе. – Говори.

Она встала напротив, касаясь коленями его ног.

– Проклятие твоей матери. Ее гибель. Твоя печать на плече. Ох. Все складывается теперь, Ив. – Глаза Гвин взволнованно блестели. – Она ограничила твою силу, потому что знала, насколько ты вообще силен. Чтобы ты, будучи ребенком, не раскрыл никому своих способностей. Она хотела обучить тебя, но позже. И проклятие над Археймом. Оно неслучайно. Помнишь, как быстро рассыпался город? Как проклятие пожирало Нордвуд Мейхарта?

– Ну. – Иврос нахмурил густые брови.

– Ашада знала, что она – импери, а Нордвуд – ее земля. Она наказала Мейхарта за обман. Забрала силы из одного места и перелила их в другое. Она разрушила Архейм и была готова разрушить половину королевства вместе с населением. Лишь бы Терновый Бастион стоял. Твой Терновый Бастион, Ив. Потому тебя не трогала нежить. Да, Ашада обратилась ко тьме, но сути это не изменило. Все, что она сотворила, я уверена, Ив, было ради тебя.

Гвин опустила руки на его напряженные плечи. Колдун молчал.

– Ив. – Адептка наклонила голову. – Она не предавала твоего отца. Она любила вас. И Сархис это понял в конце своего пути. Бариан Мейхарт обещал сделать ее своей королевой. Это и подтолкнуло ее изменить мужу. Она увидела способ укрепить власть вашего рода. Вернуть потомкам Хагмор былое величие. И вернуть тебе Нордвуд. Но она ошиблась. Твой отец смог ее простить. А ты, Ив, сможешь?

Гвинейн говорила тихо. Успокаивающе. Она кожей ощущала уже знакомую вибрацию гнева.

– Помнишь корону на голове Пастыря Проклятых? – Она провела пальцами по его густым темным волосам. – Она была золотой. С алыми рубинами. А Мейхарты золото не любят. Их главный металл – серебро. Я жила в их доме. Я знаю, поверь. И я видела тебя, будучи окулус. Живое золото твоей энергии. Похожее на это. – Она обвела жестом залитую светом пещеру. – Твоя мать стала мстительной неупокоенной ведьмой с разбитым сердцем. Но она осталась Ашадой импери Хагмор.

Какое-то время колдун сидел неподвижно, обдумывая ее слова. Смотрел прямо перед собой невидящим взором. Но гнев его постепенно стихал. По мере того, как тонкие пальцы Гвин ласково гладили его волосы. Примерно так же, как ласкали медвежью шерсть накануне. Всю дорогу отвлекали его.

Иврос обвил ее талию руками и одним движением посадил к себе на колени.

Гвин мягко уперлась ладонями в его грудь.

Их взгляды встретились.

Взор колдуна был тяжелым и изучающим. Таким, что щеки адептки залил румянец, а в пещере будто сделалось еще жарче. Гвин прикрыла глаза, подалась вперед и горячо прошептала, касаясь губами его уха:

– Если ты поцелуешь меня на могильном камне своих предков, клянусь, я оторву тебе голову.