Люсиль лежит в кровати, мысленно пробегая список дел на завтра. Листки с напоминаниями развешаны на всех кухонных шкафчиках. Уже готовы пироги, два вида клюквенного соуса, кексы, взбитые сливки, фруктовый салат в желе и булочки. И тыквенный хлеб – это гостям с собой. То есть гостю. Одному. Отцу Мэдди. Люсиль до сих пор не уверена, стоило ли его приглашать.

Нет, она, конечно, старается быть доброй христианкой… Иисус призывал всех прощать, как известно, хотя, по ее мнению, тут он зашел слишком далеко. Однако потом она вспоминает когда-то услышанное: не можешь простить всех – значит, никого. От неприятных мыслей она принимается ворочаться. Вот, например, сидящие в тюрьме убийцы. О них там заботятся всякие сердобольные, учат их читать и писать, некоторые даже получают совсем неплохое высшее образование, не говоря уже о еде и бытовых условиях, и все за счет Люсиль и других налогоплательщиков. Чудесно, нечего сказать! Однако что сделало их преступниками? Почему они на это пошли? Что заставило? Они сами по себе плохие или все же нет?

Нет, она, конечно, будет сама любезность: «Добро пожаловать! Спасибо, что пришли! А кем вы работаете? Мэдди говорила, вы отличный рыбак!» и так далее, и тому подобное. Все ради любви к девочке. Пусть даже…

Люсиль включает лампу и садится на кровати, пытаясь унять волнение. А вдруг, пообщавшись с отцом, Мэдди снова утратит уверенность в себе? Ну и где-то в глубине души маленьким червячком засело, а что, если, наоборот, решит вернуться к нему?

В этот момент снаружи под дверь просовывается конверт. Люсиль подбирает его и садится обратно, чтобы прочитать. Они с Мэдди обмениваются так иногда небольшими посланиями. Та отыскивает в благотворительном магазине чудесные канцелярские товары и щедро ими делится. Обе пишут друг другу записки, прилагая найденные в газетах и журналах статьи, комиксы, рецепты, стихи… Иногда девушка пытается подсунуть Люсиль кроссворд – слышала, что в ее возрасте решать их полезно для мозга. Ну уж нет, извините, но ей не до того. И потом, ну закончишь его, а потом что? Вставить в рамочку и на стенку повесить? Спасибо, конечно, но предостаточно будет и готовки с рукоделием, там тоже думать надо.

Открывая клапан, Люсиль втайне надеется найти внутри скандальную историю про какую-нибудь звезду. Ну нравится такое читать, что поделаешь. Как и многим другим, иначе таблоиды не зашибали бы огромные деньги. Хотя и жаль, что современным журналам о кино не хватает того класса, который был у прежних. До сих пор в какой-то книге лежит вырезка со студийной фотографией Ланы Тернер[17] – просто дух захватывает. Сплетни – это, конечно, интересно, но раньше, когда артисты казались далекими и недоступными, отличными от обычных людей, было гораздо лучше. Недавно попался на глаза заголовок в одном журнале – в салоне красоты, Мэдди повела туда Люсиль на день рождения, сделать педикюр: она всегда считала его проявлением пустого, почти греховного тщеславия, а оказалось так здорово!.. Ну не важно, в общем, статья называлась «Звезды – они такие же, как мы». Ничего подобного! Да и не хотим мы этого! Как и с теми же преподавателями. Наверняка ученики Люсиль предпочитают смотреть на нее снизу вверх.

Достав очки, она разворачивает листок с рисунком из двух птичек. Это записка от Мэдди – ее фиолетовыми чернилами, какая-то цитата. Девушка любит отыскивать интересные в самых разных местах, иногда даже в пачках писем, которые покупает на распродажах.

Что такое семья? Конечно же, это определяет не документ, не закон и не случайность рождения. Нет, по-настоящему родными люди становятся нам по нашему выбору – те, с кем мы сами хотим быть связаны. И узы между нами живут в наших сердцах.

Ниже Мэдди приписала:

Спасибо, что пригласили моего отца. Хоть он и не моя настоящая семья, но все же не чужой мне человек.

Переполненная любовью, Люсиль прижимает листок к сердцу. Завтра она будет самой гостеприимной хозяйкой в мире – хоть снимай и показывай как пособие. Она заткнет за пояс саму Марту Стюарт[18] – или кто там теперь вместо нее? Возможно, какой-нибудь гей, для разнообразия…

Люсиль ложится, гасит свет и еще в полусне успевает услышать собственное похрапывание. И почему многих раздражает этот звук? Ей он, наоборот, кажется успокаивающим. Просто белый шум со своим ритмом…