– Что ты туда положил? – спросил Скиппер, и Хэдли тоже наклонилась, любопытствуя.

– Это карман, который ближе всего к сердцу, – продолжил Джимми. – Значит, там то, что важнее всего.

– Что у тебя там? – спросил Скиппер.

Хэдли наклонилась еще немного, пока Джимми расстегивал клапан.

Первое, что он вытащил, – это фотография Грейс на больничной койке с новорожденным Майлзом на руках. На его лице расплылась широкая улыбка. Он положил рядом сложенный лист бумаги, и, наконец, достал крошечное перышко цвета ржавчины и положил его поверх бумаги.

Скиппер нежно огладил перо.

– Оно спасло жизнь моему брату, – сказал Джимми. – Точнее, курица, которой оно принадлежало. Брат говорит, что это был Бог. Я думаю, что это была просто курица. В любом случае, в тот день им повезло, их грузовик остановился, чтобы пропустить курицу, а она подорвалась на обочине вместо них. Каждый солдат в их грузовике и в тех, что следовали за ними, взял себе по перу, а когда я записался в армию, мой брат отдал мне свое.

Скиппер убрал руку, пристально вглядываясь в мистический символ, думая об умирающих курицах и людях – чуждых ему концепциях.

Джимми спрятал перо вместе с запиской и фотографией обратно в карман. Хэдли хотелось спросить, что это была за записка, но по выражению лица Грейс она поняла, что это их личное, прощальные слова любимому человеку, уходящему на войну.

Это было больше, чем Хэдли могла вынести, ей хотелось наорать на Грейс, чтобы та простила Джимми. Он облажался. Все так делают. Дай парню еще один шанс.

Появилась официантка. Джимми заказал чизбургер, и Скиппер, который никогда не заказывал чизбургер, заказал то же самое. Грейс заказала спагетти, а Хэдли – салат без сыра с заправкой.

– Серьезно? – удивилась Грейс, явно раздраженная. – Ты шутишь, что ли?

– Ты о чем?

– Мы два дня не ели приличной еды. Сегодня или завтра мы, скорее всего, пожизненно перейдем на тюремный паёк. А ты сидишь на диете.

Хэдли почувствовала румянец на щеках. Она всегда была на диете с тех пор, как ей исполнилось двенадцать. Она даже не подумала об этом, когда заказывала.

– На кого, черт возьми, ты пытаешься произвести впечатление?

Хэдли моргнула, потом снова моргнула, не понимая, о чем это она. Ни на кого. Или на всех. Она понятия не имела. Быть худой – как соблюдать гигиену полости рта. Просто привычка.

Смущенная, она парировала:

– Не все мы наделены метаболизмом, который позволял бы всасывать бесконечное количество калорий, не оседающих на бедрах.

Грейс закатила глаза, и у Хэдли появилось стойкое желание показать ей язык, но ухмылка Джимми остановила ее.