Майлз махал руками, пытаясь дотянуться до носа Джимми, и Джимми отвел лицо из зоны его досягаемости, но когда Майлз запротестовал, извиваясь и корчась, Джимми наклонился, позволив сыну схватиться за него, и сказал ему: «Бип, бип», не сводя умоляющих глаз с Грейс.
Она отвела взгляд в сторону, слезы угрожали пролиться. Он был прав: она не хотела его слов. Их недостаточно – его извинений, его обещаний, его клятв, бесполезных, как пылинки – бессмысленных, несущественных, пустых. Они как частицы атомной пыли – вредные, разрушительные, непростительные.
Он выпрямился и провел рукой по волосам так сильно, что казалось, он пытается вырвать их с корнем.
– Если бы я мог хоть что-то сделать, чтобы доказать это, – начал он, – показать, как мне жаль, я бы это сделал. – Он сделал еще один неуверенный шаг к ней, и она снова отступила. – Грейс, пожалуйста, посмотри на меня.
Она покачала головой. Это не поможет. Только усугубит ситуацию: искренняя скорбь в его глазах, яростное обещание в голосе, когда он говорит ей, что больше так не будет, искренне веря в это. Однако все это уже трижды оказывалось ложью.
Майлз потянулся к Грейс. Она забрала его, и когда она это сделала, их взгляды встретились.
– Грейс, я придумаю, как это исправить, сделать все правильно.
Она прошла мимо него и зашла в ресторан, желая верить, но отказываясь от веры.
58
Грейс села первой. Она выглядела такой разбитой, какой Хэдли никогда ее не видела, а мгновение спустя к ним присоединился Джимми. Похоже, он плакал. Его глаза были красными и остекленели, вокруг рта прорезались глубокие морщины, все это так не подходило его обычно беззаботному красивому лицу!
Он притворился, что все в порядке, но Хэдли чувствовала, что только силился показать это, и ужасно расстроилась. Ожидая, пока официантка примет их заказ, Джимми показывал Скипперу карманы на его униформе и то, для чего каждый из них используется.
– Как ты раздобыл деньги? – внезапно спросила Грейс, перебивая его и заставляя остановиться.
Все еще держа руку на левом заднем кармане, он сказал:
– Понял, что пора избавляться от «Харлея».
Грейс поморщилась, заметно вздрогнув.
– Ты продал свой «Харлей»?
Он пожал плечами, как будто в этом не было ничего страшного, хотя, очевидно, так оно и было, и за столом повисло напряжение.
– Итак, вот этот карман, – сказал Джимми, застегивая задний карман и перемещая руку к левому нагрудному карману, – это самый важный карман.
Подражая Джимми, Скиппер переместил руку к левому нагрудному карману, его лицо было очень серьезно.
– В этот карман любую ерунду не положишь, – объяснил он.