Хэдли кивнула, и Грейс сглотнула, глубоко стыдясь, как и всегда, своего прошлого.

– А ты, наоборот, чиста, – продолжила она. – Итак, план в том, что мы обвиним во всем меня.

Хэдли затрясла головой. Грейс проигнорировала это. Она все обдумала. Это был единственный способ. Она все равно сядет, но если они правильно разыграют свои карты, то Хэдли сможет избежать тюрьмы.

– Мы скажем им, что это я придумала план по краже денег и что я шантажировала тебя…

– Прекрати! – перебила ее Хэдли. – Мы не сдадимся, а если нас поймают, то я скажу правду…

– Ты этого не сделаешь. Хэдли, ты должна меня выслушать. Я знаю, как все работает. Система несправедлива. Дело не в том, что правильно, и не в том, что, если ты играешь по правилам, тебя вознаграждают. Если ты играешь по правилам, то проигрываешь. Единственный шанс для нас… Для тебя… это ложь. Ты хорошая лгунья, и мы сможем придумать рабочую историю. Мы можем договориться о сделке заранее, до того, как сдадимся. Мы пообещаем вернуть деньги и объясним, что это я все спланировала. Ты будешь утверждать, что действовала под принуждением, что у меня был пистолет и что дети были со мной, когда появился агент…

– Нет! – проревела она – Остановись. Мы не сдадимся. Говорю тебе, у меня есть план.

Грейс стиснула зубы в ожидании гениального плана Хэдли, который, зная Хэдли, мог заключаться в том, чтобы обманывать пограничников фальшивым французским акцентом с целью проникнуть в Канаду, или арендовать частный самолет, чтобы улететь в Испанию – какая-то нелепая идея, которая сработает не лучше сугроба в аду. Когда она закончит, Грейс продолжит объяснять ей, как лучше всего устроить это дело. В лучшем случае Хэдли избежит тюремного срока, а Грейс удастся смягчить приговор до разумного: десять лет или меньше. При хорошем поведении она выйдет через пять. Она взглянула на Майлза, сдерживая слезы, которые выступили на глазах при мысли об этом.

– Я знаю, как нас вытащить… Ну, тебя… Из всего этого, – выдохнула Хэдли. – Сегодня утром я позвонила Мелиссе, и все уже готово. Она отправила свой паспорт по почте в Омаху, и я заказала на ее имя билет на самолет до Лондона. Ты похожа на нее. Ну, только волосы не похожи, а все остальное почти такое же – рост, вес и цвет глаз. Она старше тебя, но не настолько старая, чтобы ты не могла притворяться ею. Из Лондона ты сможешь отправиться куда угодно. Твой рейс в четверг.

Грейс моргнула, а потом моргнула еще три раза, обдумывая ее слова, потрясенная тем, что эта идея не только не смехотворна, но, возможно, даже реальна.

Хэдли гордо улыбнулась.

– Видишь, я же говорила тебе, что у меня есть план.

– У Мелиссы могут быть большие неприятности, – возразила Грейс. Хэдли сказала ей, что она напомнила ей ее подругу Мелиссу, хотя, сначала Грейс подумала, что она говорит об их личностях.

– Если они отследят ее, – начала объяснять Хэдли, – она скажет, что я украла паспорт и данные ее кредитной карты перед отъездом. Вот почему тебе нужно вылететь именно из Омахи, так будет похоже, будто мы запланировали это с самого начала.

Грейс смотрела на Хэдли около минуты, удивляясь тому, как хорошо она все продумала. Вылет из Омахи – это блестяще. После того, что произошло прошлой ночью, ФБР вряд ли будет следить за этим местом.

– Я подумала, – сказала Хэдли, – после того, как я воспользовалась правами той женщины, чтобы зарегистрировать нас, подумала, что ты можешь сойти за Мелиссу. Поэтому я позвонила ей…

Грейс вскочила, напугав Хэдли и останавливая ее.

– Мелисса воспитывает детей, верно? – спросила она, помня об этом, потому что сама была приемным ребенком, хотя ей не посчастливилось оказаться с кем-то вроде Мелиссы. – И ты говорила, что один мальчик на год младше Скиппера, а двое других учатся в старшей школе.

– Да, – подтвердила Хэдли, покачивая головой, думая, что понимает, куда ведет Грейс. – Я не могу притворяться Мелиссой. Я не похожа на нее.

– Не ты. А я, – воскликнула Грейс, и ее сердце забилось очень быстро. – Я возьму их с собой. Возьму Мэтти и Скиппера. – Слова вылетели из нее еще до того, как Грейс полностью их обдумала, и только после того, как она их произнесла, она осознала серьезность своего предложения.