— «Дукати монстр С-4», — нараспев продекламировал официант, словно читая рекламу в журнале, — Настоящий уличный хулиган. Мотор с жидкостным охлаждением. Заставляет мужчин жаждать крови, и они просыпаются в поту, пытаясь поймать мечту. Но у байка нет захватов для рук, так что… — Он намекающе похлопал себя по животу. — Не сажай девушку кататься, если у тебя нет накачанной антиблокировочной системы тормозов.

— Баста, баста, Дарио! — перебила Малена. — Tu parli di Iniente!

— Вам знаком этот тип? — спросила я, стараясь говорить небрежно, но чувствуя себя как на иголках.

— Этот? — Она с пренебрежением округлила глаза. — Знаешь, как люди говорят? Кто гремит на всю улицу, у того в голове много пустоты.

— Я не на всю улицу гремлю! — возмутился Дарио.

— Я не о тебе, тупица! Я говорю об этом ничтожестве на мотоцикле!

— Вы знаете, кто это? — повторила я.

Малена пожала плечами:

— Мне нравятся мужчины с машинами. Парни на мотоциклах — это плейбои. На мотоцикле только девушек катать. Разве посадишь на него детей, невесту, тещу?

— Вот именно, — поддержал Дарио, многозначительно пошевелив бровями. — Поэтому я коплю на мотоцикл.

Несколько клиентов, ожидавших в очереди за мной, начали шумно выражать недовольство и хотя Малена невозмутимо игнорировала их столько, сколько хотела, я сочла за лучшее отложить расспросы о Марескотти до другого раза.

По дороге из бара я беспокойно вертела головой, высматривая мотоцикл, но его нигде не было видно. Конечно, нельзя сказать наверняка, но интуиция подсказывала — это тот самый тип, который пугал меня прошлой ночью. Если этот плейбой действительно ищет ту единственную, которая сумеет по достоинству оценить его великолепный пресс, я знаю массу более удачных способов завязать знакомство.

Когда владелец букинистической лавки, наконец, вернулся с обеда, я сидела на верхней ступеньке, прислонившись спиной к двери, уже почти решив оставить свою затею. Но мое терпение было вознаграждено: милая старушка, чье высохшее тельце, казалось, поддерживает исключительно неуемное природное любопытство, кивнула, едва взглянув на учетную карточку.

— Да-да, — сказала она, ничуть не удивившись. — Это из университетского архива. Историческая коллекция. По-моему, они до сих пор пользуются старым каталогом. Дайте-ка посмотрю… Да, вот это означает «позднее Средневековье», а это — «местный». А вот, смотрите… — она вела пальцем по коду на карточке, — эта буква означает полку К, а это номер ящика, 3-176. Правда, здесь не сказано, что в ящике… Но код, означает именно это. — С ходу разрешив загадку, старушка взглянула на меня, надеясь получить новую: — Откуда у вас эта карточка?

— От матери… Скорее от отца. Он был профессором университета. Патрицио Толомеи.

Бабулька просияла как рождественская елка.

— Я его помню! Я была его студенткой! Вы знаете, именно он собрал ту коллекцию! Я два лета подряд приклеивала номера на ящики. Не понимаю, почему он вынул эту карточку. Он приходил в бешенство, если учетной карточки не оказывалось на месте.

Кафедры Сиенского университета разбросаны по всему городу, но до исторического архива было рукой подать — сразу за городскими воротами Порта Туфи. Некоторое время я искала нужное здание среди безликих фасадов вдоль Дороги. Единственное, что выдавало образовательное учреждение, — коллаж из постеров социалистического направления на бетонном заборе.

Надеясь сойти за студентку, я вошла через дверь, которую мне описала владелица букинистической лавки, и направилась прямо в подвал. Из-за сиесты или потому, что летом здесь никого не было, я спустилась вниз, никого не встретив. В архиве было приятно прохладно и тихо. Дело начинало казаться до неприличия простым.

С единственной учетной карточкой в качестве путеводной нити я бродила по архиву, тщетно пытаясь отыскать нужную полку. Это была отдельная коллекция, как объяснила старушка, и даже двадцать лет назад ей редко пользовались. Мне предстояло зайти в самую дальнюю часть архива, но дело усложнял факт, что все отделы архива казались мне отдаленными. Попадавшиеся мне полки вообще не имели ящиков. Это были обычные книжные полки с книгами, а не артефактами. Среди них не было томика с биркой «К 3-176» на корешке.