— Он наведывается в гости поздно ночью. Придет — и сидит, смотрит на нее, — кивнул он на дверь в кладовую, где висел портрет Джульетты. — По-моему, он до сих пор ее любит. Поэтому я оставляю дверь открытой.
— Бросьте, — сказала я, взяв его за руку. — Ромео не существует, его больше нет. Верно?
Почти оскорбившись, маэстро гневно смерил меня взглядом.
— Вы же существуете? Отчего же и ему не существовать? — Он нахмурился. — Что? Вы тоже думаете, что он призрак? Ха! Конечно, наверняка знать нельзя, но я считаю иначе. По-моему, он реален. — Он замолчал на секунду, взвешивая «за» и «против», и твердо закончил: — Он пьет вино. Призраки вино не пьют. К этому можно пристраститься, а духи не жалуют страстей. Они очень скучная компания. Я предпочитаю людей вроде вас. Вы забавная. Вот, — он снова налил мне вина, — выпейте еще.
— Итак, — заговорила я, послушно отпив еще глоток, — если я решусь задать этому Ромео несколько вопросов, как мне это сделать? Где его найти?
— Ну, — сказал маэстро, поставленный в тупик вопросом, — боюсь, вам придется подождать, пока он сам вас найдет. — Заметив мое разочарование, художник перегнулся через стол и очень пристально посмотрел мне в лицо. — Но, по-моему, — продолжал он, — Ромео вас уже нашел. Я в этом почти уверен. Я вижу это в ваших глазах.
III.IV
Я перенесся на крылах любви:
Ей не преграда — каменные стены.
Сиена, год 1340-й от Рождества Христова
Ромео водил точильным камнем по лезвию плавными осторожными движениями. Уже довольно давно ему не выпадало оказии воспользоваться мечом, и на клинке появились точки ржавчины, которые необходимо было счистить, а клинок смазать. Вообще в случае чего Ромео обходился длинным кинжалом, но тот остался в теле бандита с большой дороги — в минуту несвойственной ему рассеянности Ромео позабыл забрать его с собой. Кроме того, Салимбени не подобает закалывать в спину, как обычного преступника. Нет, это будет настоящая дуэль.
Для Ромео было внове ставить под вопрос сердечное увлечение. С другой стороны, еще ни одна женщина не просила его совершить убийство. Ему напомнили разговор с маэстро Амброджио в ту роковую ночь две недели назад, когда он сказал художнику, что у него отличный нюх на женщин, которые не станут просить больше, чем он готов дать, и что в отличие от своих приятелей он не подожмет хвост при первой же просьбе возлюбленной. Так ли это? Неужели он действительно отважится приблизиться к Салимбени с мечом в руке и, что весьма вероятно, встретить смерть, не насладившись желанной наградой и даже не взглянув еще раз в небесные глаза Джульетты, обещавшие рай на земле?
Глубоко вздохнув, он перевернул меч и начал чистить его с другой стороны. Кузены наверняка гадают, куда он подевался, почему не выходит играть. Команданте Марескотти несколько раз заглядывал к сыну — не с вопросами, но с предложением вместе пострелять по мишеням. Пришла и ушла еще одна бессонная ночь, сочувственную луну снова спугнуло безжалостное солнце. Ромео, неподвижно сидя на столе, думай: неужели сегодня все закончится?
В это время он услышал шум на лестнице у своей комнаты, а за ним — беспокойный стук в дверь.
— Нет, спасибо! — зарычал он, как много раз прежде. — Я не голоден!
— Мессир Ромео, к вам гости!
Ромео, наконец, встал; мышцы болели от долгих часов, проведенных без движения и сна.
— Кто?
С другой стороны ответили почтительной скороговоркой:
— Брат Лоренцо и брат Бернардо. Они говорят, у них важные новости, и просят приватной аудиенции.