— Ciao, Alessio, come stai? — услышали мы и страшно обрадовались, что наше унижение откладывается, хотя бы на несколько минут.

В панике оглядевшись, мы увидели, что, как я и предсказывала, попали в настоящую ловушку в подземном тупике. Кроме трех зияющих провалов в стене, этих открытых черных ртов древнего акведука Боттини, идти было некуда, разве что вверх по лестнице, мимо Алессандро. Но любую попытку войти в катакомбы надежно пресекали черные решетчатые двери с замками.

Однако Толомеи не знают слова «нельзя». Ощетинившись при мысли о безвыходной ловушке, мы одновременно вскочили на ноги и принялись ощупывать решетки дрожащими пальцами. Я в основном проверяла, нельзя ли нам протиснуться между прутьями, если очень постараемся, а Дженис опытной рукой трясла каждую петлю и задвижку, отказываясь верить, что решетки нельзя как-нибудь открыть. По ее представлениям, в каждой стене есть своя дверь, к каждой двери есть свой ключик. Все, что требуется, — получше присмотреться.

— Нет! — бешено замахала она мне. Третья и последняя решетка легко открылась, как обычная дверь, даже без малейшего скрипа. — Пошли!

Мы прошли по коридору, насколько позволяло освещение подвала, и на ощупь сделали еще несколько шагов в полной темноте.

— Будь у нас фонарик… — начала Дженис. — О, черт! — Мы звонко столкнулись лбами, когда луч белого света пробежал через весь длинный проход и остановился на полу, не дойдя до нас несколько метров. Затем белое пятнышко убежало к выходу, как волна, набежавшая на берег и отхлынувшая обратно.

Потирая ушибленные места, мы попятились внутрь пещеры, пока не нашли какую-то нишу, достаточно большую, чтобы можно было спрятаться вдвоем.

— Он идет? Идет? Это он? — шептала Дженис, оказавшаяся сзади меня и лишенная возможности что-либо видеть.

Я высунула голову и тут же отпрянула.

— Да, да и да!

Было трудно что-то разглядеть, кроме резкого света покачивающегося фонарика, но в какой-то момент луч перестал метаться по стенам, и я отважилась снова высунуть нос. Это действительно был Алессандро — вернее, какая-то ипостась Ромео; зажав фонарик под мышкой, он возился с маленькой дверцей в стене.

— Что он делает? — нетерпеливо спросила Дженис.

— Открывает сейф и что-то достает. Какую-то коробку.

Дженис азартно вцепилась в меня:

— Может, это палио?

Я высунулась снова:

— Нет, коробка маловата. Скорее ящичек для сигар.

— Ах, так он курильщик! Я так и знала!

Я смотрела, как Алессандро запер сейф и пошел к выходу с коробкой. Через несколько секунд массивная железная решетка закрылась за ним с лязгом, эхом отдававшимся по всему лабиринту и в наших ушах несколько минут.

— О нет! — ахнула Дженис.