— Утешит ли вас весть о том, что юноша, о котором вы по-настоящему плачете, на пути в дальние края, где враги никогда его не найдут?

Джульетта прижала руку к губам, чтобы сдержать волнение.

— Если он и вправду в безопасности, тогда я счастливейшее существо на земле. Но и… — ее голос задрожал, — самое несчастное. О, Лоренцо, как сможем мы жить — он там, я здесь? Вот бы мне уехать с ним! Вот бы мне быть соколом у него на руке, а не птичкой на продажу в здешней прогнившей клетке!

Спохватившись, что говорит чересчур громко и откровенно, Джульетта испуганно огляделась, не слышал ли кто. К счастью, монна Антония была слишком погружена в собственное горе, чтобы замечать что-то вокруг, а другие тетушки суетились у носилок, убирая тело покойного цветами.

Брат Лоренцо пристально посмотрел на нее из-под молитвенно сложенных рук.

— Будь возможность поехать за ним, вы бы согласились?

— Конечно! — Забыв об осторожности, Джульетта выпрямилась. — Хоть на край света! — И, снова испугавшись, что чересчур увлеклась, она согнулась ниже, чем прежде, и добавила торжественным шепотом: — Я пойду за ним и через долину смертной тени.

— Тогда сдержите себя, — шепнул брат Лоренцо, предостерегающе взяв ее за руку. — Потому что он здесь и — спокойнее! — не уедет из Сиены без вас. Не поворачивайте головы, он рядом…

Джульетта стремительно обернулась и увидела монаха, преклонившего колени рядом с ней. Глубокий капюшон полностью скрывал лицо. Если она не ошиблась, на нем была та самая ряса, которую ей давал брат Лоренцо, когда они ходили в палаццо Марескотти.

С закружившейся от волнения головой Джульетта пристально смотрела на своих теток и кузин. Если Ромео узнают в этой церкви и именно в эту ночь, ни ей, ни ему, ни брату Лоренцо не дожить и до рассвета. Слишком уж дерзко, дьявольски смело для предполагаемого убийцы явиться на оплакивание бедного Тебальдо и любезничать с кузиной мертвого героя. А Толомеи не прощают оскорблений.

— Ты что, помешался? — прошипела она через плечо. — Если тебя узнают, смерти не миновать!

— Твой голос острее их мечей, — пожаловался Ромео. — Молю тебя, будь ласковой — кто знает, может, это последние слова, которые ты мне говоришь. — Джульетта скорее почувствовала, чем увидела искренность в его глазах, сверкнувших в тени капюшона. Ромео продолжал: — Если ты не шутила, когда согласилась уйти со мной, возьми это. — Он снял с пальца кольцо и протянул ей. — Вот, я даю тебе это кольцо…

Джульетта задохнулась, но, тем не менее, взяла золотую печатку с орлом Марескотти, которая после слов Ромео стала ее обручальным кольцом.

— Благослови вас Бог на веки вечные! — прошептал брат Лоренцо, понимая, что веки вечные могут не продлиться дольше утра. — И пусть святые в раю станут свидетелями вашего счастливого союза. Теперь слушайте. Завтра Тебальдо отнесут в склеп Толомеи, что за городской стеной…

— Подождите! — воскликнула Джульетта. — Я же сейчас с вами пойду?

— Ш-ш! Это невозможно! — Брату Лоренцо пришлось придержать ее и второй рукой, чтобы успокоить. — Вас остановит стража на выходе, да и в городе слишком опасно.

Кто-то шикнул на них с другого конца церкви, и все трое вздрогнули от страха. Нервно взглянув на тетушек, Джульетта увидела, что они гримасами призывают ее помолчать и не беспокоить монну Антонию. Она чинно наклонила голову и придержала язык, пока все Толомеи не отвернулись к гробу. Тогда она снова обратилась к Ромео.

— Не оставляй меня, едва женившись! — шепотом умоляла она. — Это же наша брачная ночь!

— Завтра, — прошептал он, едва удерживаясь, чтобы не погладить ее по щеке, — мы будем смеяться, вспоминая наши горести.

— Завтра, — всхлипнула Джульетта, прикрыв глаза ладонью, — может никогда не наступить!