— Знаете, — сказал Алессандро, когда мы шли в темноте, — я раньше был таким же, как вы. Думал, что нужно воевать за мир и что ради идеального мира нужно приносить жертвы. Со временем разобрался. — Он посмотрел на меня. — Оставьте мир в покое.

— Не пытаться сделать его лучше?

— Не принуждайте людей быть идеальными. Так до самой старости стараться можно.

Я не сдержана улыбки — эти слова больше подошли бы светской львице.

— Несмотря на то, что мой кузен в больнице и много терпит от женщин-докторов, я отлично провела время. Как все-таки жаль, что дружба между нами невозможна!

Для Алессандро это стало новостью.

— Невозможна?

— Разумеется, нет, — сказала я. — Что скажут ваши друзья? Вы Салимбени, я Толомеи. Нам суждено быть врагами.

Улыбка вновь заиграла на его лице.

— Или любовниками.

Я не сдержала смех, в основном от удивления.

— О нет! Вы Салимбени, а Салимбени был прототипом шекспировского Париса, богатого парня, хотевшего жениться на Джульетте после ее тайного брака с Ромео.

Алессандро на ходу переваривал услышанное.

— А, вспомнил. Богатый красавец Парис. Это я?

— Похоже на то, — театрально вздохнула я. — Одна из женщин моего рода, Джульетта Толомеи, была влюблена в Ромео Марескотти, но ее принудили к обручению с негодным Салимбени, вашим предком. Она попала в ловушку любовного треугольника, совсем как шекспировская Джульетта.

— Значит, я негодный? — Алессандро все больше и больше нравилась моя версия. — Богатый красивый негодник! Неплохая роль. — Он подумал и прибавил тише: — Между нами, я всегда считал Париса куда лучшим парнем, чем Ромео. По-моему, Джульетта просто дура.

Я остановилась посреди улицы:

— Что-что?

Алессандро тоже остановился.

— Ну, подумайте сами. Если бы Джульетта сначала познакомилась с Парисом, то влюбилась бы в него, и они жили долго и счастливо. Ей просто пришла пора в кого-то влюбляться.