– Она выскочила прямо под колеса. Это было самоубийство.

– Ну а я не собираюсь кончать с собой. Дойду пешком, – легко отвечает она и поворачивается к двери.

Я тут же вскакиваю и ищу взглядом кроссовки.

– Давай я тебя провожу. Уже стемнело, надо быть осторожней.

Эмма снова разворачивается ко мне и мотает головой.

– Да все будет нормально. Она живет недалеко, я уже сто раз туда ходила. – Ее взгляд падает на страницу с недописанными нотами, и она добавляет: – К тому же ты хотел закончить свою песню. Не отвлекайся.

– Пусть мама или папа тебя проводят. Не ходи одна.

– Папа у себя в кабинете, работает, а у мамы мигрень. Не волнуйся, со мной все будет хорошо.

Мне и правда хотелось бы поработать над песней. Я хочу подарить ее Люси на день рождения. Я знаю, что времени еще полно, ведь ее день рождения совпадает с Рождеством. Но это моя первая песня, и я хочу, чтобы она получилась идеальной.

– Ну ладно. Ты уверена?

– Уверена, уверена. Я переоденусь, соберу вещи и пойду. – Она улыбается. – Если хочешь, завтра можем отрепетировать твою песню на пианино.

Я задумчиво кусаю ноготь. Пианино не очень-то мне дается, но Эмма – хороший учитель, и я был бы рад попрактиковаться с ней, прежде чем исполнить песню перед Люси.

– Договорились. Напиши мне, когда будешь у Марджори.

– Хорошо. – Она показывает мне телефон в знак согласия.

– Я серьезно, Эмма. Не забудь.

– Кэл, да все в порядке. Я тебе напишу, обещаю.

Я знаю, что напишет. Она всегда держит слово.

– Ладно, иди развлекайся. Завтра увидимся.

Эмма в последний раз наклоняется к орхидее, чтобы ее понюхать, а затем идет к двери.

– Пока-пока! – чирикает она.