Через комнату от меня недавно поселили армейского подполковника, который хоть и изматывался днем на службе, еще не привык засыпать под кабульский «оркестр». Сегодня вечером почему-то не стреляли. Но бульканье, визги и громкие разговоры за тонкой стенкой явно действовали офицеру в возрасте на нервы. Когда мои соседи в четыре голоса затянули «Катюшу», он, постучав к ним в дверь, приоткрыл ее и вежливо попросил: «Ребята, можно ли чуть потише?».
Картинно развалившись на стуле, красавец-прапорщик, пренебрегая нормами воинского устава, произнес: «А не пошел бы ты на х…!». Остальные дружно заржали. Молча и скромно закрыв за собой дверь, подполковник ушел. Через минуту он снова появился, неторопливо на виду у всех разогнул усики чеки взрывателя гранаты Ф-1, бережно катнул ее по полу к ногам прапорщика и закрыл за собой дверь…
Мощно оттолкнувшись обеими ногами от пола, «прапор» спиной вперед стремительно вылетел в окно, вынося на плечах раму. Его товарищ совершил туда же бросок, достойный нашего прославленного вратаря Льва Яшина, и тоже исчез. За ними «рыбкой» мелькнула в воздухе полуобнаженная «чековыжималка», сверкнув ослепительно белым женским телом. И только ее «боевая подруга» застыла неподвижно на кровати, напряженно глядя на гранату и подтянув сжатые колени к носу.
Помедлив, граната негромко хлопнула, и из нее потянулся небольшой дымок. Спустя секунды в оконном проеме одновременно появились растрепанные головы всех трех вылетевших из модуля «певцов». Дверь в комнату снова легонько открылась, и появившийся подполковник равнодушно-вежливо произнес: «Сейчас была учебная, в следующий раз будет боевая». Помолчав, уточнил: «Ясно, орлы?!». «Ясно!!!» – дружно хором ответили «герои» и их «боевые подруги».
С тех пор в соседней комнате всегда тишина…
Противники
Работа следователя на войне очень трудная. Через пятнадцать дней я был выписан и слегка живой отправлен в отпуск. Пришлось купить и постоянно носить толстые очки – нормальное зрение сразу же «село» и уже не восстановилось никогда. Вместе с дорогой туда и обратно я отсутствовал почти два месяца. Когда вернулся, узнал, что следствие по возбужденному мной делу продолжает Особый отдел КГБ по Туркестанскому военному округу. Арестовано уже шестнадцать человек, и конца следствию не видно…
Оглядываясь назад в те годы, вспоминаю, что мы пришли в страну после многократных просьб законного правительства Демократической Республики Афганистан и были готовы отразить угрозу внешнего вторжения любого государства. Но, как оказалось, ни Иран, ни Пакистан, ни даже США со своими союзниками по НАТО, не нападали и не собирались нападать на ДРА. А это, на мой взгляд, достаточно крупный просчет нашей внешней разведки и высшего руководства страны.
Нас втянули во внутреннюю гражданскую войну и вместо освободителей от внешнего врага очень скоро в глазах афганцев мы превратились в оккупантов. Советские люди сделали в этой стране очень много хороших дел: строили, лечили, учили, помогали всем, чем могли и бескорыстно. Я видел десятки наших тракторов «Беларусь», когда их раздавали в кишлаках. Я видел большие очереди афганцев к советским врачам, которые бесплатно их лечили и раздавали лекарства. Видел, как строили наши солдатики жилые кварталы Кабула. И можно еще много вспомнить наших хороших дел для простого афганского народа.
Прошло больше тридцати лет с 1989 года, как закончилась для советских военнослужащих десятилетняя Афганская война. После нас на двадцать лет туда пришла воевать американская армия со своими союзниками. Ее численность в полтора раза больше, чем был Ограниченный контингент советских войск в Афганистане (ОКСВА). Но и Запад был вынужден вывести войска. Афганский народ, как и тысячелетия раньше, отстоял свою независимость.
Интересно, как сегодня простые афганцы, бывшие моджахеды, сравнивают советских и американских солдат1: «Я приехал в Кандагар (Афганистан) как представитель сопредельного государства. Ничего там за двадцать лет не изменилось. На первый взгляд. На самом деле изменилось отношение людей к нам.
Как вам живется? – спросил я у одного из бывших известных полевых командиров.
– Воюем, – коротко ответил он.
– Ну и как противник? – спросил я.
– А, – махнул он рукой. – Это не мужчины. Они только знают – ракеты. Мужчины так не воюют. Сначала сто ракет, потом появляется один солдат. Ты выйди на поле! Один на один! Как мужчина! Покажи силу! Я тебе расскажу историю. Это было во время войны с шурави (советский военнослужащий в Афганистане). Нас было сто пятьдесят человек. Нам нужно было пройти в долину. На высоте по дороге засели шурави. Мы точно знали – их там пять человек. Мы вначале пошли напрямую. Застрочил пулемет. Мы в обход. Там тоже нас встречает пулемет. Мы с трех сторон к высоте. Так нас с трех сторон поливают пулеметным огнем. И так шесть дней! Шесть дней мы не можем прорваться в долину. Потеряли сто человек. Наконец, на седьмой день на высоте кончились патроны. Мы добираемся до высоты. Там пятеро молодых солдат. Каждому из них двадцати ещё нет. Голодные, – у них еда пять дней назад кончилась. Не пили двое суток. Еле держатся. А смотрят – волками! Готовы загрызть заживо! Я посмотрел на них, сказал: «Всё, шурави. Читайте молитву!».
Клянусь всеми святыми – мы были готовы растерзать их на куски! И все пятеро сомкнулись, взялись за руки, и встали в ряд. Мужчины! Мы их накормили, напоили, завязали раны, на следующий день дали им в руки их оружие, и я сказал: «Шурави, я хотел бы, чтобы мои сыновья были такие же, как вы. А теперь идите». И они ушли. Но никто из них за всё время не оглянулся назад! Вот противник! А ты спрашиваешь – американцы…».
Не знаю, есть ли в мире более стойкие и мужественные народы, чем афганцы и русские. Они тысячелетиями отстаивают свою свободу и независимость, поэтому приятно осознавать, как высоко оценивают афганцы «шурави», советских воинов, среди которых мои боевые товарищи.
Глава 2. Крайний Север
Как я стал чекистом. Первый трудный опыт
В 1972 году я был старшим лейтенантом Советской Армии, проходил службу в должности старшего помощника военного коменданта станции Свердловск. Учился заочно в Уральском институте инженеров железнодорожного транспорта. Ранее окончил железнодорожный техникум, имел практический опыт работы дежурным по станции Кунара, начальником станции Самоцвет, поездным диспетчером на Свердловской железной дороге. Был членом Коммунистической партии Советского Союза, секретарем комсомольской организации военной комендатуры станции Свердловск. Как-то мне позвонили из политотдела спецчастей, где я состоял на партийном учете, попросили приехать завтра в 14.00. Причины вызова не объяснили, задавать какие-либо вопросы по этому поводу было не принято. На всякий случай я привел в порядок документы комсомольской организации и взял их с собой.