Между тем наступило время выхода на сцену второго из четырех заявленных исполнителей. Я подумала, что пауза станет отличной возможностью представиться Крису и поговорить с ним, но, глядя на его потухшие глаза и азарт, с которым он уничтожал одну пинту «Стеллы» за другой, поняла, что лучше пока сохранять дистанцию. «Стеллу» пьют парни, которые избивают своих жен, ведь так говорят?

Прошло минут двадцать, когда кто‐то окликнул его, и он, одним глотком осушив третью пинту, двинулся в сторону сцены. Я последовала за ним. Где‐то на входе я столкнулась со Стюартом.

— Мне так и не удалось до него добраться, кругом толпа, — с досадой в голосе пожаловалась я, скрыв, что на деле у меня просто не хватило духу. — Похоже, он и правда местная знаменитость.

— Ничего, подойдешь после. Как раз будет предлог — похвалить выступление.

Мы встали с краю, почти у самого выхода, и тихонько перешептывались, в ожидании переминаясь с ноги на ногу. Тут Крис запрыгнул на низенькую сцену, и в крошечном зале, заполненном на две трети, наступила полная тишина. Все взгляды были обращены на него. Я огляделась. В толпе нашлось несколько молодых парней и девчонок, остальная публика состояла из тех, кому было за тридцать.

— Классная гитара, — прошептал Стю, показывая пальцем на инструмент, который Макконнелл изящно подхватил с подставки. — Винтажный «Гибсон ES». Характерный алый цвет. Правда, год точно не скажу, но явно после шестьдесят второго. Их тогда начали делать по… — Он осекся, поймав мой смеющийся взгляд. — Прости, — скорчил он виноватое лицо, — просто люблю гитары.

— Да уж вижу! — Я улыбнулась и устремила взгляд на сцену.

Крис выждал пару секунд, затем подошел к микрофонной стойке и остановился. Посмотрел куда‐то поверх голов, неловко поправил воротничок поло, провел рукой по лбу, прокрутил лиловую фенечку на левом запястье — будто исполнил одному ему понятный ритуал или нажал секретные кнопки машины, перед тем как включить зажигание. Он крепко, до побелевших костяшек пальцев, обхватил микрофон рукой. Несколько секунд в темном зале слышалось только его тяжелое дыхание. Казалось, в эту минуту он превозмогает себя.

Постояв так пару секунд, он прочистил горло и снова посмотрел вверх. В толпе кто‐то свистнул, не выдержав напряжения момента. И наконец Крис заговорил.

— Олрайт, «Королева», — с меланхоличной улыбкой оглядел он толпу. — Как же странно вновь оказаться в этом доме с привидениями и увидеть здесь столько знакомых лиц. Али, дружище, это твоя вечеринка! — Он подхватил стоявшую у ног пинту, поднял высоко над головой, и толпа повторила его движение. Крис отхлебнул пива и шумно проглотил. — И мы играем для тебя.

Как описать музыку? Это невозможно, да и, наверное, не нужно. Лучше я опишу, что почувствовала в тот момент, когда Крис закрыл глаза и провел пальцами по струнам болтавшейся у него на шее красной электрогитары. Когда он снова открыл глаза и невидящим, полным тоски и гневного величия взглядом обвел толпу, я поняла, что это уже не он. Это был кто‐то другой. Кто‐то могущественный, пугающий и манящий. Меня накрыли ужас и восторг, и я хотела только одного: чтобы музыка никогда не прекращалась.

Мне не забыть ту первую песню. Это был кавер The Stone Roses, я знала только припев, но слова не имели значения. Толпа произносила их вместе с ним как заклинание, и своим хрипловатым баритоном Крис вел нас узкой тропой через долину смерти.

— I am the resurrection and I am the light, — повторял он, закрыв глаза, и я верила ему.

Когда песня кончилась, зал взорвался аплодисментами. В свете прожектора, выхватывавшего из темноты его напряженный силуэт, Крис слегка прищурился.

— Фак, как же мне не хватает ритм-секции, — слегка задыхаясь, шепнул он в микрофон, озираясь на пустующие позади него барабаны. — Из меня хреновый соло-артист — слишком громко пою.

Из зала послышались смешки. Услышав его слова, двое парней, похожих на хипстеров, которые играли в группе, выступавшей ранее, запрыгнули на сцену. Крис обнял ребят. Один взял бас, другой устроился за простенькой барабанной установкой. Потом они склонились друг к другу, пошептались, и Крис снова вернулся к микрофону:

— Раз-два-три, поехали.

Паб заполнили обжигающие злые аккорды до боли знакомой «Shadowplay» Joy Division.

— To the center of the city in the night, waiting for you, — шептал он, слегка покачиваясь.

Мне невольно вспомнился другой кавер на эту же песню, тот, что исполнил Брэндон Флауэрс на сценепирамиде[9] Гласто в 2007‐м. Первая песня после перерыва. Ты помнишь? Это какой‐то знак мне?