Я недовольно фыркнула:

— Знаешь, надоело мне слушать про вашего Криса. Кто он вообще такой и почему все считают его таким особенным? Обычный престарелый лузер из маленького городка. — Залпом я прикончила сидр и со звонким стуком опустила бокал на стойку. — Вот еще, стану я для него стараться!

— Эй, полегче, тигренок, — заржал Ник. — Никто ничего не считает. Крис — отличный мужик. Смотрю, ты быстро пьешь сегодня. Расскажешь, как движется расследование?

— Вечером, когда будет Стюарт, чтоб потом не повторять сто раз, ладно?

— Как скажешь, — отозвался он немного обиженно.

— Ладно, спасибо за заряд уверенности в себе, бро. Сгоняю в торговый центр, а потом голову помою, раз вы тут вовремя все равно не начнете. — Я поднялась и закинула рюкзак на спину.

— Найки, да я же пошутил. Ты красавица.

Не оборачиваясь, я подняла два пальца и вышла.

Ненавижу девчонок, которые утверждают, будто не любят шопинг. Они врут. Я и сама вру в таких случаях. Вообще, чтобы ты понимала, у меня не особо рокерский стиль. Я люблю обычную одежду — джинсы, толстовки, кеды и только по выходным наряжаюсь в платья. Поэтому мне было сложновато выбрать образ, и я купила ансамбль, который увидела на манекене в витрине «Топшопа»: обрезанную майку и юбку. Пришлось также обзавестись балетками и бордовой помадой.

Дойдя до своего пристанища, я с трудом переборола желание завалиться спать. Вместо этого, ворча, вымыла и как сумела уложила волосы с помощью крошечного походного фена, который остался у парней с тех времен, «когда Стю, как педик, ходил с длинными патлами», по выражению его любящего братца.

Я выглядела непривычно, но, в общем, неплохо по английским стандартам. Конечно, в России моя гламурная мачеха поиздевалась бы надо мной вдоволь за такой вид.

Взявшись за ручку двери, чтобы спуститься и окунуться в нарастающий гул голосов, я вдруг почувствовала, как в животе заурчало. И немудрено: я не ела с самого утра. Уже больше девяти, и кухня в пабе точно закрыта. Наспех я соорудила себе бутерброд с сыром и засунула его в микроволновку, совсем как в школьные времена после маминой смерти. Как всегда, 23 секунды на супергорячем режиме. Но местная печь, видимо, была более мощной, и тарелка, когда я за нее схватилась, оказалась обжигающе горячей. Я уронила чертову тарелку прямо себе на грудь, на новую майку, и, разумеется, сыром вниз.

— Блин, ну что за на фиг! — заорала я по‐русски от досады и неожиданности.

Майка была испорчена, на груди расплывалось красное пятно ожога.

— Да ты просто ходячий секс, — сказала я своему отражению в зеркале, после того как минут десять подержала на обожженном месте пакет с замороженным горошком. — Загляденье.

Я рванула к себе в комнату. Надеть нечего, значит, пойду в вонючей толстовке. И пофиг, решила я. Но тут на глаза попалась твоя коробка. Я открыла ее и достала твою старую футболку. Конечно, пахла она не очень, провалявшись столько лет по разным шкафам и чердакам. Но зато на ней не было пятен. Я натянула ее. Выходит, грудь у тебя была сильно меньше моей, поскольку на мне гигантский череп пришельца забавно растянулся, изобразив подобие ухмылки.

— Вот и чудесно, — сказала я вслух, захлопывая за собой дверь. — По рок-н-роллу.