Мать Молодого Кузнеца вернулась с серебряным кубком. Друид жадно осушил его, утер бороду.

— Время дорого, — сказал он, — так что не буду тратить слов. Я говорю не для того, чтобы нагнать страху, но для того, чтобы мы могли действовать быстро и решительно. — Он прочистил горло. — Тридцать тысяч римских солдат встали лагерем в том месте, где пролив, отделяющий наш остров от Галлии, наиболее узок. Береговая линия забита кораблями, их не меньше трех сотен. Римляне хотят завоевать наш остров и заявить на него права Римской империи, точно так же, как случилось с Галлией.

Лица слушателей оставались непроницаемыми. Болотники были наслышаны о римских воинах, которые, по описаниям, казались сверкающими созданиями из другого мира: солдаты, двигающиеся в унисон, напоминали скорее стаю скворцов, нежели обычных людей. Все это были толки, слухи, которые принес из Городища на Черное озеро Старый Кузнец. Сам он таким разговорам не особо верил и, рассказывая, пренебрежительно взмахивал рукой. «Слишком долго шляются по лесам в одиночестве, — отозвался он о купцах, разглагольствовавших про дальние земли у лотков со снедью. — Воображение у них что ветер на равнине, а языки треплются почище огня на поленьях».

Болотникам было известно о Юлии Цезаре и его армии, вторгшейся в земли острова около сотни лет назад: сонмища римских солдат и сотни судов. Солдаты двигались в глубь страны, и друиды, посовещавшись, отправились в священные рощи по всему острову, чтобы призвать племена к закланию животных на алтарях. Благодаря принесенным жертвам разыгралась буря, которая погубила большую часть кораблей. Однако воины Цезаря вторично направились в глубь Британии. Друиды приказали принести больше жертв — на этот раз не животных, а человеческих. Римляне ушли с острова, и с тех пор племена продолжали жить своей жизнью, без вмешательства захватчиков.

«Что за Римская империя? — недоумевала Набожа, слушая друида. — Где этот пролив? Какая такая Галлия?»

Жрец поднял ладонь, словно призывая селян подождать, и начал объяснять. Он говорил и говорил, покуда до них не дошло, что Римская империя занимает огромную часть известного им непостижимо великого мира. Она включает в себя Галлию и другие покоренные земли, простирающиеся к югу и востоку отсюда. Пролив — узкая полоска моря, и лишь она отделяет Галлию — самую дальнюю западную территорию империи — от огромного острова, на котором живут племена.

— Мы должны быть готовы к битве с римлянами, — сказал друид, — даже если они сойдут на берег.

Вестники и прежде являлись на Черное озеро с призывом Вождя поднять людей на месть соседскому племени за мелкие обиды — запретную рыбалку, уведенный скот. В другой раз друид приносил сообщение о возможности совершить удачный набег: захватить стадо овец, прибившееся к владениям вождя, оставленные без пригляда бурты свежеубранной дикой моркови или лука. Набожа знала три случая, когда родичи последовали за Вождем и его людьми, наточив оружие, в предвкушении мести, славы или поживы.

В этот раз все было иначе. Тридцать тысяч — такого числа не знала ни она, ни любой другой житель деревни. Явно больше тысячи. Она предположила, что тридцать раз по тысяче человек — это и есть тридцать тысяч. Но даже если сосчитать каждого мужа, жену и ребенка, проживающих на территории Вождя, такого непостижимого количества не наберется. Более того: если верна хотя бы крупица того, что говорил Старый Кузнец о римлянах, даже тридцать тысяч соплеменников Вождя не заставят римлян отступить.

Старый Кузнец поднял склоненную голову, и друид кивком разрешил ему говорить.

— Корабли из Галлии выходили? — спросил Старый Кузнец.

Нет.

Похоже, Старому Кузнецу нужно было доказательство намерений римлян пересечь пролив и вторгнуться в Британию, но друиду не понравилось упорство ремесленника, и он отвернулся.

Голову поднял Молодой Кузнец. О, до чего он был храбр, когда твердо смотрел на друида, ожидая разрешения заговорить! Жрец кивнул, и Молодой Кузнец спросил:

— Как нам узнать, что они затевают?

— Ты сомневаешься в намерениях римлян вторгнуться на наш остров? — Голос друида оставался ровным, но раздувшиеся ноздри выдавали ярость.

— Я не подвергаю сомнению слова друида.

Тот выпрямился:

— Тем из вас, кто сомневается, я вот что скажу: римляне в лагере целыми днями упражняются в погружении на корабли, высадке и переправе вброд к берегу.

Набожа опасливо глянула вбок. На лице Арка она читала несогласие с тем, что нужно поднимать всех мужей именно сейчас, когда в полях зеленеет пшеница. Работники останутся, как это бывало всегда, и придут на смену мастерам. А те отправятся мародерствовать, оставив жен без мужской силы, нужной для того, чтобы таскать воду, колоть дрова, чинить соломенную крышу. На лице Молодого Кузнеца Набожа видела работу мысли — зарождающиеся вопросы, замешательство, вызванное непонятным приказом. Набожа взглянула на старшего брата Молодого Кузнеца и увидела лицо, горящее предвкушением предстоящей забавы. Она тронула губы и землю, не сразу отняв от нее пальцы. Затем снова положила руку на колено и сжала складку платья.