– Он раб, – заметил Фир Сенгар. – Он ничего не знает. Откуда бы ему? Он чинил сети. Сметал мокрые опилки с пола и набрасывал новые. Добывал устриц.

– И однажды на берегу, – продолжил за него Удинаас, – видел белого ворона.

Повисло молчание.

В конце концов Сильхас Руин фыркнул: – Ничего не значит. Может, это было провозвестие моего возрождения. Значит, ты, Удинаас, что-то вроде провидца. Или вруна.

– Наверное, и то, и то. Но там был белый ворон. Летел он через тьму или сумрак? Я не уверен, хотя различие явно имеет важное значение. Похоже, стоит попотеть и вспомнить точнее. Но я покончил с потогонным трудом! – Он поглядел на Руина: – Мы вскоре всё поймем.

– Чепуха, – провозгласил Скол. Он улегся на почву и выгнул спину, заложив руки за голову. Уставился в пустое, темное небо.

– Итак, это дорога, да? – спросил Удинаас неведомо кого. – Дар Отца. Вот что интересно: одни ли мы по ней путешествуем?

Скол переменил позу.

Удинаас усмехнулся. – А, ты тоже почуял? Пушистые волосики на шее дыбом встали? Почуял. Унюхал. Ветер высоты на ушко прошептал. Мороз по коже? Наверное, все сразу.

Сильхас вскочил. Каждое его движение выражало гнев. – Менандора!

– Скажу вам, у нее больше прав на эту дорогу, – заявил Удинаас. – А вот Скол привел нас сюда по доброте сердечной. С самыми лучшими намерениями.

– Она следит за нами, – пробормотал Руин. Пальцы впились в рукояти мечей. Он уставился в небо. – Следит с высоты.

– Неужели в вашем злосчастном семействе свары – единственный интерес жизни?

На лице Фира читалась тревога: – Не понимаю. Почему Сестра Зари следит за нами? Зачем ей душа Скабандари?

– Финнест, – чуть слышно проговорил Скол. – Душа Кровавого Глаза. Она желает захватить ее. Присвоить силу.

Удинаас вздохнул. – Итак, Сильхас Руин, какое ужасное дело ты свершил по отношению к солнцекудрой сестрице? Или дочери? Какая между вами связь? Почему она жаждет твоей крови? Что такого вы сделали друг дружке тысячи лет назад? Нельзя ли обняться и поцеловаться? Подозреваю, нельзя…

– Не было злодейств, – ответил Руин. – Мы враждуем во имя амбиций, даже если я сам не особенно вовлечен в ссору. Если живешь так долго, как мы – кажется, только злость способна поддерживать интерес к жизни. Злость и голод.

– Советую большое взаимосамоубийство, – сказал Удинаас. – Ты и твои зловредные родственники – и ты, Скол! – просто прыгнете в пропасть, ублажив свое эго или как эта штука у вас называется. Исчезнете из смертного мира – все вы – и оставите нас одних.

– Удинаас, – насмешливо сказал Скол, – это не смертный мир.

– Вздор.