– Без договоров, господин Багг, воцарится хаос.

– Вы имеете в виду: победители запаникуют, а проигравшие впадут в буйную жажду реванша. Да. Хаос.

– Вы действительно сумасшедший.

– Нет, просто устал. Я заглянул в глаза слишком многим проигравшим, Слям. Слишком многим.

– И ваш ответ – сделать проигравшими всех нас. Опустить игральную доску. Но, знаете ли, это не сработает. Вы должны понимать, Багг. Не сработает. На вершину каждой кучи влезут негодяи, и вместо долгов вы получите настоящее рабство, вместо договоров – тиранию.

– Да. Маски будут сорваны.

– И где здесь благо?

Старший Бог пожал плечами: – Опасность необузданной экспансии, адвокат Слям, узнается по остающимся позади праху и пеплу. Вы считаете, что расы бессмертны, ибо это придает игре перчика. Любой игре. Но такое допущение в конце концов убьет вас. Нет. Фактически уже убивает. Это самолюбивое, горделивое, претенциозное, наглое допущение.

– Вы рассуждаете как озлобившийся старик.

– Вы даже не представляете…

– Жаль, со мной нет ножа. Я убил бы тебя здесь и сейчас.

– Да. Игра неизбежно кончается, не так ли?

– И ты посмел называть циником МЕНЯ.

– Ваш цинизм заключается в сознательном угнетении людей с целью достичь превосходства. А мой – во взгляде на человечество как на слепую толпу, бредущую к вымиранию.

– Без подобной добровольной слепоты воцарилось бы отчаяние.

– О, я не настолько циничен. Я вообще не готов с вами согласиться. Может быть, наряду с добровольной слепотой родится и добровольная мудрость, желание видеть вещи такими, каковы они в действительности.

– Вещи? О каких вещах ты толкуешь, старик?

– Ну как же? О том, что все действительно ценное – свободно.

Слям засунул монетки в раздутый кошель и пошел к выходу. – Весьма забавное замечание. Увы, не могу пожелать всего хорошего.

– Не беспокойтесь.