Теперь, когда он уже почти вышел из себя, можно погрузиться в само видео. Оказалось, что это очередное интервью; такого добра на YouTube, после умопомрачительного успеха Юрия Дудя, расплодилось в немереном количестве, причем с одними и теми же людьми. Условный рэпер Вася сходил к журналисту Юре и дал интервью для его канала. Затем Юра сходил к Васе. Вася с Юрой через некоторое время дали интервью для канала Ксении. Ксению когда-то интервьюировал Юра. Комик Руслан дал интервью для канала Юры, для канала Васи, для канала Ксении, и комик Семен дал интервью тем же каналам и еще десяти другим. И ходят они, ходят. Одни спрашивают, другие отвечают, затем меняются местами. И вот, когда Юра, Вася, Семен, Ксения и Руслан раздали и взяли интервью у всех, у кого только можно было, они появились на юмористических каналах. На одном Юру, Васю, Семена и Ксению обматерили на шоу, где ведущим был комик Руслан, затем на другом, где ведущим был комик Нурлан, затем на еще одном, где ведущим был комик Семен, а затем на самом популярном, где ведущих было четверо: Руслан, Нурлан, Семен и какой-то Алексей.

Они смеялись, они катались от смеха, они задыхались от радости, когда их посылали в известное место.

Они в заключительном слове говорили, что получили истинное наслаждение. Такое себе, но мерило успеха. Артем даже успел подумать: а хочет ли он такого успеха? Начать, допустим, читать рэп, чтобы потом случились все эти бесконечные интервью, и, конечно, достигнув вершины, быть посланным в известное место на самом популярном юмористическом канале каким-то Алексеем. И радоваться, непременно получать истинное наслаждение. Думать он об этом стал, когда началась нативная реклама, которая вроде как, по своей сути, должна быть незаметной, но оказалась еще назойливей, чем та девушка с прокладками при подключении к Wi-Fi, и закончил, когда снова началась реклама нового iPhone. Это окончательно вывело Артема из себя, он закрыл YouTube и запустил Telegram. Здесь, на одном из псевдоновостных каналов, внимание Артема привлекло видео с броским заголовком: «Депутат Богомолов уверен, что величина прожиточного минимума адекватна ценам и на эти деньги можно спокойно жить и питаться в течение месяца». В самом видео депутат Богомолов Кирилл Алексеевич, румяный лицом, с аккуратной прической, упитанный и розовый, уверял, что он сам пробовал месяц прожить исключительно на сумму, равную прожиточному минимуму, и никаких трудностей у него не возникло. В конце Богомолов добавил: «А если кому-то кажется, что этих денег на месяц недостаточно, я предлагаю не есть в три горла, а вести здоровый образ жизни. Кушать овсянку по утрам, больше пить воды, гречка — правильные углеводы, опять же, и, конечно, никакой соли и сахара. Не надо прибедняться и сказки рассказывать о том, как у нас все плохо, тоже не надо».

Артем убрал телефон в карман и закрыл глаза, пытаясь осмыслить увиденное и услышанное. «А ведь он это серьезно, Богомолов этот», — думал он. Ярость, ненависть, негодование — все сжалось в одно неуправляемое чувство, название которому Артем придумать в этом состоянии не мог.

Поезд остановился на станции «Арбатская». Толпа хлынула из вагона и тут же вернулась обратно, усиленная и обновленная новыми людьми и другими запахами. На самом гребне этой волны оказался мужчина, явно не понимающий, как устроен утренний шторм в метро. Его поднесло точно к тому месту, где сидел Артем, и он встал, нисколько не смущаясь, ему на ногу, и не то что не извинился, но и замечать этого, похоже, не собирался. Артем приготовил взгляд Конора Макгрегора и сказал так, чтобы мужчина его услышал: «Все хорошо? Нормально себя чувствуешь?» Тот посмотрел на Артема, явно не понимая, чего он от него хочет. «Ногу убери!» — сказал Артем, вкладывая в голос больше убедительности. Когда тот наконец убрал ногу, Обухову показалось, что он знает этого человека. Уже догадываясь, откуда он его знает, достал телефон и снова запустил Telegram. «Надо же! Вот так рекурсия, ну, здравствуйте, господин Богомолов Кирилл Алексеевич».

Поезд выскочил из тоннеля и побежал вдоль платформы. Депутат Богомолов стал протискиваться ближе к дверям. Артем, еще не понимая, что он делает, пристроился за ним. Ему нужна была станция «Бауманская», никак не «Площадь Революции», где собрался выходить слуга народа. Тем не менее Артем Обухов уже стоял на эскалаторе станции «Бауманская» тремя ступенями ниже ничего не подозревавшего Богомолова.

Эскалатор полз слишком медленно, так что Артем успел задуматься: «А что я сейчас, собственно, делаю?» Ответа он себе дать не смог, зато успел почувствовать непонятно откуда взявшуюся решимость. Природа этой решимости Артему была ясна. Он слишком часто прокручивал в голове план, который теперь собирался реализовать. Одно смущало Артема Обухова: он никогда не думал, что решится на это по-настоящему. Наверное, все этот проклятый дождь, что шел последние четыре дня, эта невозможная реклама везде и всюду и румяный. «Конечно, румяный! Иногда нужно отвечать за свои слова, да, Кирилл Алексеевич?» — мысленно спросил Артем то ли стоящего впереди него на эскалаторе депутата, то ли самого себя.

Обухов вышел из метро вслед за Богомоловым. На улице будто стало еще холоднее. Артем натянул на голову вязаную шапку и сверху накинул капюшон. Депутат повернул налево и поспешно зашагал в сторону Гостиного двора, поглядывая на часы. Богомолов торопился и, несмотря на холод, не застегнул куртки и даже пиджака костюма. Яркий голубой галстук висел на плече, похожий на разбухший и посиневший язык утопленника. Депутат забежал в ресторан в здании Гостиного двора. Обухов хотел войти за ним, но остановился в дверях. «Мне туда не нужно, мне нужно ждать», — сказал он себе и втянул голову в плечи, готовясь к долгому ожиданию на холоде.

Он ждал у входа в ресторан порядка получаса и решился заглянуть внутрь. Богомолов сидел за столом в компании такого же, как он, румяного мужчины и молодой женщины с аккуратно собранными в хвост темными волосами, с ярко-красной помадой на губах. Женщина показалась Артему прекрасной, а вот второй румяный, словно брат-близнец, похожим на Богомолова. Не то чтобы они одинаковы лицом, нет; одинаковое телосложение — такие себе ленивые панды, идентичные костюмы; конечно, Обухов не мог знать, одного ли костюмы бренда, но с виду будто одинаковые; на том и другом белые, даже не белые, а белоснежные рубашки и только галстуки разные: у Богомолова голубой, ближе к синему, у второго бледно-розовый. Судя по тарелкам салата на столе и графину водки, расходиться они пока не собирались.

— Вас ожидают? — вежливо спросила у Артема подошедшая к нему девушка-хостесс.

— Нет, — резко ответил Обухов.

— Будете один?

— Не буду, — Артем разозлился на хостесс из-за ее глупых вопросов и вышел из ресторана, успев еще раз бросить взгляд на женщину за столом. Та аккуратно подцепила вилкой какую-то травинку из тарелки с салатом и так же аккуратно положила травинку в рот. Поднесла к губам бокал, держа его за тонкую ножку, поставила на стол и улыбнулась сначала одному румяному, затем другому. «Сучка», — злобно пробурчал себе под нос Артем и вышел из ресторана.

Обухов решил прогуляться вокруг Гостиного двора, но, не пройдя и десяти метров, остановился у вывески «Оружейный магазин». «Мне нужен нож, как я вообще собирался действовать без ножа? Лучше, конечно, пистолет, но это нереально. Мне нужен нож!» — подумал Артем и поспешил в магазин. Цены на ножи здесь оказались такими, что он начал переживать — хватит ли у него денег. Артем долго осматривался, пока не почувствовал на себе подозрительный взгляд продавца. Тот, несмотря на бороду и общую полноту, обладал тоненьким, почти женским голосом:

— Что-нибудь выбрали?

— Что-нибудь выбрал, — ответил Артем.

Голос продавца его развеселил, и Обухов спросил:

— В пределах пяти тысяч можете посоветовать приличный складной нож?

— Приличный? — тонкоголосый словно не понимал истинное значение этого слова.

— Хороший, но в пределах пяти тысяч.