Вот она, малоберцовая кость.

Кажется, я уже говорил выше, что малоберцовая и большеберцовая кости аналогичны двум параллельным костям предплечья. Но при этом малоберцовая, в отличие от большой, не выполняет важных функций. Ее верхний конец соединяется с коленом, а нижний — с таранной костью лодыжки. В остальном она совершенно бесполезна. Она даже не несет на себе вес тела.

Итак, я просовываю пальцы сквозь мембрану и захватываю малоберцовую кость. Она примерно в три раза толще обычного карандаша, но, в отличие от последнего, края у нее не круглые, а острые.

Теперь я должен ее сломать. В идеале не повредив колено и лодыжку. От одной этой мысли у меня случается приступ рвоты. Однако кость я не выпускаю.

Но как ее сломать, при этом не раздробив?

Я перебираю разные варианты, пока меня не осеняет. Подавшись вперед, я прикладываю голень, почти у самой лодыжки, к краю нижней полки, а рукой перехватываю себя под коленом. Хрясь. В результате удара я разом ломаю нижний и верхний концы кости.

Боль адова.

Сумасшедшая боль.

Когда вокруг тебя минусовая температура, а ты весь покрываешься потом, в том, что ты слишком далеко зашел, сомневаться как-то не приходится.

Тем более когда в руках у тебя нож, сделанный из малоберцовой кости.

Через какое-то время дверь открывается, и я слышу голос:

— Выходи.

Я не шевелюсь. Прижавшись к задним полкам, я жду, пока мои слезящиеся глаза привыкнут к свету, обрушившемуся на меня ослепительно-белой стеной. В правой руке я прячу «нож».

Я вижу силуэт мужика, наставившего на меня пушку.

— Выходи, кому говорят... Мать твою! Он весь в крови, мистер Локано.

Из-за его спины выглядывают другие, тоже вооруженные.

— Ни хера себе, — говорит один из них.

А затем раздается голос Скинфлика. Я его сразу узнаю, хотя он сделался грубее, и добавился какой-то присвист.

— Вытащите его оттуда, — приказывает он.

Но никто не двигается.