— А вы, оказывается, мастак по части хирургии, — похвалил меня профессор. — Лихо вы распознали, что у этой девушки нет остеосаркомы! Кажется, однажды на лекции мы обсуждали такой случай. А то, что вы проделали с малоберцовой костью... у меня нет слов. Предлагаю вам описать это в «New England Journal». По крайней мере для выпуска, посвященного федеральным свидетелям.

— А что с этими парнями?

— Из мафии?

Я кивнул.

— Сына Дэвида Локано вы прикончили ударом в сердце. Остальных убили из его пистолета. Кроме одного. Вы размозжили ему голову о дверь рефрижератора. Боюсь, что ему не выжить.

— Господи, я ничего этого не помню.

— Теперь главное — не отступать от фактов.

— А что? Я нахожусь под арестом?

— Пока нет. Постучите по дереву. — Он собрал журналы. — Приятно видеть вас в добром здравии. Жаль, что не могу посидеть подольше.

Я заставляю себя задать следующий вопрос:

— Меня выкинут?

— Из Манхэттенской католической больницы? Определенно.

— Нет, из медицины.

Профессор Мармозет встречается со мной взглядом — по-моему, впервые за время нашего знакомства. Его карие глаза светлее, чем мне казались.

— Как знать, — говорит он. — А вы сами считаете, что ваша карьера врача закончена?

— Только началась, — отвечаю после короткой паузы.

— Тогда что-нибудь придумаем, — говорит он. — А пока суд да дело, вам не мешало бы получить грант для научных исследований. Где-нибудь подальше отсюда. Я бы рекомендовал Университет Калифорнии в Дэвисе. Позвоните мне по этому поводу.

Он встает.

— Подождите, — останавливаю я его. — А что со Скилланте?

— Все еще покойник.