— Не надо. Не каждый может выдержать полмесяца вахты в тайге без дома... Опять же, может быть, прихворнул Михаил, да и не признается. Главное не это...
Главное было в другом, и Попов знал это. В бригаде остался дух великого товарищества и чувство ответственности за все и вся. И еще — дух творчества.
Как-то высокий гость обратил внимание, что на новых вагончиках стоят резиновые колеса.
— Зачем вам эти колеса?
— Так удобнее. Мы на резине, где хочешь, пройдем. Иным бригадам на перебазировку требуется три дня, а мы, бывает, за три часа управляемся.
— Молодцы, — похвалил гость. — Чисто русская смекалка.
Попов слушал и вспоминал Ивана Махортого. Это же его мысль с переменой колес на вагончиках. Он придумал и с балансирами. Заводские балансиры на валочных машинах чуть что — и полетели. Они приспособились делать их из отработанных деталей.
...Летит времечко. Гремит уже слава о Попове по всей стране. Вот он уже лауреат Государственной премии СССР. Уже едут к нему учиться. Уже у него на базе бригады создана всесоюзная школа передового опыта. И всему они учат приезжих добросовестно. Все показывают, ничего не скрывают. И опять же не верится людям, как это можно двумя машинами давать триста тысяч кубометров древесины в год. Ходят, смотрят, записывают. А Попов про себя думает: «Не то вы делаете. Не два дня тут надо сидеть. А, скажем, полмесяца, да не просто глядеть, а всматриваться, впитывать дух нашей бригады. Технология — технологией. Человеческое отношение к делу — главное...»
Стали переходить совсем уже на новую технику. Теперь не надо брать в руки бензопилу на валке, не нужен топор. Уже новая машина сама валит лес и складывает его в пакеты. И другая, которая обрубает сучья. А вальщик не бредет по пояс в снегу, а сидит в теплой кабине. И уже вовсе он не вальщик, а оператор.
Освоились быстро. Иные уехали на курсы, другие переучивались на месте, уже на новом участке. На этом участке дела не ладились. И влился этот участок в новый коллектив к Попову. Сам Попов учился осваивать новую машину у опытного оператора Виктора Николаевича Старцева. Тот поначалу засомневался:
— Дело нелегкое. План-то с вас не сняли. Как бы он не затрещал...
Они не только быстро освоили машины, но через два месяца уже давали древесины больше всех по объединению. Конечно же, работали в три смены. А что делать: триста тысяч кубометров в год вынь да положь.
Смотрит Павел Васильевич за окно на поселок, на темнеющую вдали зеленую стену тайги, свое царство, и говорит:
— А полтора миллиона кубометров древесины мы дадим. Это точно. Как раз два пятилетних плана в одну пятилетку.
— Не жалко лес рубить?
— Как сказать. Без древесины ведь не прожить. Не руби дерево, оно само через какое-то время умрет. Все в природе меняется. Вы знаете, у нас какая борьба за сохранение подроста?! Будь здоров!
— И это издавна?
— Вы про природу не первым заговорили. Бывает, приедут ко мне гости или журналисты. Везу их мимо тех мест, где почти четверть века назад со своей бригадой рубил лес. Там стоят такие рощи. «Самые, — говорю, — грибные места; Отсюда лес пошел на стройки всей страны. А теперь тут новый лес, вон какой стал». Вот так! Природа! Она еще всех нас обставит...
«Секрет фирмы» Попова — так в чем он? Конечно же, в передовой технологии, в максимальном использовании техники, в творческом духе. Но главное, наверное, в том, что внушал он молодому лесорубу Диме Селезневу: скажи самому себе и убеди другого рядом, что все в бригаде, в области, в стране зависит только от тебя. Это такая простая и ясная мысль у самого Павла Попова еще оттуда, из костромских лесов, с берегов Ветлуги, от красного флажка над дугой.