Они молчали. Сорокину подумалось, как хотелось бы встретить человека, знавшего отца на фронте. Отец его был полковым комиссаром и погиб в первые дни войны...

На Денисовском участке его лаем встретила собака Кучка.

— Начальство не узнает, ай-ай, — пошутил старый бурильщик Иван Петрович Лосюк. Это с ним двадцать с лишним лет назад начинал Сорокин.

Ходили по буровой. Мастер Блинов жаловался на отсутствие запчастей, не хватало тракторов для перевозки буровых. Сорокин привычно слушал, привычно замечал для себя: об этом поговорить там-то, по этому вопросу позвонить в Якутск. Все было привычным. И только с одним не мог свыкнуться, что и он, и все эти люди — Блинов, Лосюк, Шмальц, Бенке уже не молоды. Вся жизнь их прошла здесь. Помнится, будто недавно еще договаривались: «Ты ко мне под Ригу приезжай». «Что там Рига? Вот у нас на Полтавщине!». «Бросьте вы! На пенсию выйдем — к нам в Новочеркасск! Какие места!»

Куда там! Все тут корни пустили, в Якутии.

Удивительные люди эти геологи. С виду кажется — беспокойное, кочевое племя. А сердцем чаще прирастают там, где все стало обыденным, но навсегда своим. Может, оттого все чаще тянет его, Сорокина, не в Новочеркасск, а в Денисовку, а если засидится месяц-другой по делам в Москве — Чульман начинает сниться.

Из Денисовки, не заходя в контору — пусть делят там эти треклятые кабинеты — поехал прямо в аэропорт, сел в вертолет и полетел на Дес. Так они называли крупное железнорудное месторождение, детальную разведку которого вела изыскательская партия Валерия Котина. И начальник, и главный геолог были молоды. Сорокин давно беспокоился — как у них там? А времени выбраться все не хватало.

На Десе к вертолету выскочила целая орава пацанвы.

— Откуда их столько? — удивился Сорокин. Поселок с вертолета показался крошечным.

— Растем. Вчера тут столько переживаний было. Жена помбура Хатиркаева родила двойню. Вы б нам денег на детясли подкинули под эту марку.

— Ладно-ладно. Бог подаст. Ты давай по делу.

Они ему докладывали вдвоем — Котин и главный геолог Кравченко. Дела шли неплохо во всех пяти буровых бригадах: с заданием справлялись досрочно. Рассказывали, что построили общежитие, сейчас вот детсад кончают, телефонизацией занимаются. Сорокин слушал с удовольствием. Хорошо распорядились ребята. В распадке добротный поселок поставили. Ничего, хваткие хлопцы, напрасно о них беспокоился.

— У нас какая беда? Бертонитовых глин не хватает, одна тонна осталась. Много теряем на перевозках. Надо бы нам о дорогах подумать.

Котин говорил ровно, Сорокин слушал, как всегда отмечая про себя, что надо предпринять.

— А Кравченко у нас третьего дня партбилет вручили на бюро райкома, — сообщил он.

— Чего это ты вдруг про Кравченко?

— Может, отцу позвоните в Днепропетровск? Обрадуется.

И опять Сорокин подумал о закономерности случайного в жизни. Вот он работал с Блиновым на Денисовском, а Котин — поммастера у Блинова. А здесь когда-то они искали железо с отцом Кравченко. Он теперь профессор в Днепропетровске. Уезжал из Чульмана, все говорили:

— В теплые края потянуло. М-да, не того геолог...

Но сын Кравченко вернулся в места отцовской юности, работает на Десе главным геологом и, судя по тому, как они тут обживаются, уезжать не собирается.