Больше года мы воевали вместе с Михаилом в Житомирской партизанской дивизии им. Щорса. Мы были в первом истребительном батальоне. Спали в одной землянке, ели кашу из одного котелка. Хотелось бы узнать, как он живет и работает, как живут другие его товарищи, воевавшие рядом с нами. С тех пор прошло много лет, но на всю жизнь остались воспоминания о дружеских чувствах, которые возникли между нами в совместной борьбе за общее дело.
Это было в декабре 1942 года возле станции Белокоровичи Житомирской области. Наш отряд, окруженный фашистскими карательными частями, отходил с боями. Вдруг видим, со стороны леса к нам направилась группа из пяти человек. Машут руками, кричат, что они с нами, что они словаки. Что делать? Не стрелять? А вдруг провокация? Подошли они к нам. А тут фрицы жмут изо всех сил. Не успели мы разобраться, что к чему, а эти пятеро уже бьют из автоматов по фашистам.
После боя мы по-настоящему побратались. Наши новые словацкие друзья рассказали, что неподалеку, на станции Белокоровичи, находился поезд со словацким отрядом. Его представители договорились с советскими партизанами, что они совместно нападут на стоящий рядом эшелон с фашистами и что весь слованкий отряд перейдет к партизанам. Фашисты каким-то образом узнали об этом и за день до установленного срока часть словацкого отряда перестреляли. Те же, кому удалось спастись, подались к нашим партизанам. Среди них были и они, эти пятеро.
Так я встретил Михаила Кмита. Мы с ним сразу сдружились. Он был смелым и добрым парнем. Он был мне братом. Немало пережили. Не раз вместе проливали кровь.
Однажды мы заминировали железную дорогу, по которой должен был пройти фашистский транспорт. Заминировали так, что практически разминировать ее уже невозможно. И тут стало известно, что еще раньше этого транспорта по этому пути пройдет эшелон с нашей молодежью, которую отправляли на работу в Германию. Мы не знали, что делать: времени в обрез. И тогда первым поднялся Михаил. Он сказал: «Я сделаю это сам». Он разминировал дорогу с большой опасностью для жизни. Шансов на успех был один из ста...
Сколько их было, таких случаев?! На войне не считаешь, сколько раз рискуешь жизнью и сколько раз спасаешь товарища. Случилось, что Михаил вынес меня из боя раненого. И мне тоже приходилось тащить его на себе. Тот, кто воевал, знает, что такое не забывается.
После освобождения Киева пришел приказ, что все чехи и словаки должны перейти в чехословацкий корпус генерала Свободы. Так мы расстались с Михаилом Кмитом.
Прошу Михаила или тех, кто знает его, — напишите.
Где ты, мой старый боевой друг, мой брат?
Твой Ваня Бондарчук».
Итак, письмо было напечатано в газете. Михаил не отзывался. Но прошло несколько дней, и в редакцию написали братья Михаила.
«Дорогой товарищ Бондарчук! Нас обрадовало Ваше письмо. Значит, помнят Михаила. Значит, не зря жил он на свете.
Но расскажем все по порядку.
Мы все из бедной крестьянской семьи. Было нас восемь парней и трое девчат. По старшинству Михаил был четвертый. Работал по сельскому хозяйству, плотничал. В марте 1940 года призвали его на военную службу. Служил в пехоте, в городе Зволен. Насколько помним, когда он приезжал в отпуск домой, то говорил, что, очевидно, придется ехать на восточный фронт, но ни за что он не поднимет оружие против советских людей.
Его часть отправили на восточный фронт. Последний адрес Михаила был: «Полевая почта: Сахара-3». С конца 1942 года письма, которые мы посылали в этот адрес, возвращались с пометкой: «Предал словацкую кровь». После этого жандармы произвели у нас несколько обысков. В последнем письме, которое тайком передал нам незнакомый человек, Михаил сообщал, что он находится в «большом лесу».
Судя по этому письму и по рассказам некоторых солдат, с которыми он служил, мы решили, что он перешел к советским партизанам. Доходили до нас о нем разные сведения. Одни говорили, что он перешел к партизанам и несколько раз возвращался, чтобы увести с собой остальных солдат. Другие — что он погиб. А писем все не было.
Весной 1944 года, когда фронт был уже на нашей территории, Михаил навестил родителей, побыл у них два часа. И уехал, потому что у него было важное задание. Он говорил, что его несколько раз засылали в тыл к фашистам и что теперь перед ним последнее задание: он идет с ним на Берлин. Это была наша последняя встреча. Через несколько дней мы получили печальное известие из Свидника. Рассказали, что Михаил попал в засаду. Можно было уйти. Но он отослал товарищей и остался прикрывать их отход. Он подорвал себя и окруживших его фашистов гранатой.
Михаил похоронен на кладбище в Свиднике у памятника советским героям. Он воевал рядом с ними. Он лежит с ними в одной братской могиле. После освобождения Чехословакии Советской Армией Советское правительство наградило его медалью «За отвагу», а чехословацкое правительство — медалью «Чехословацкий партизан».
Иван Афанасьевич, если будете в Чехословакии, заходите к нам. Вы наш самый дорогой гость. Всех нас, родственников Михаила, его родителей, считайте такими же близкими друзьями, каким был для Вас Михаил. Каждому из нас Вы брат.
На память о Вашем боевом друге, Иван Афанасьевич, мы дарим его фронтовую фотокарточку. Ее нам оставил Михаил, когда уходил на Берлин.