Директор совхоза тут человек новый, выслушал Федора Захаровича. За то, что в курс дела не ввел — извинился, а сушилка, говорит, будет. Сами придумали, своей конструкции, надежная. Ладно. То, что директор извинился и как бы признал его авторитет, Сильверстову понравилось. Но сама сушилка, как заноза — не может он пересилить к ней предубеждения. В силосную траншею поставили деревянный каркас, в него загрузили. ни много ни мало четыреста тонн кукурузных початков, снизу подвели воздух. Сильверстов первым поднял крик:

— Пропадет кукуруза.

Приезжают на ток специалисты, сами изобретатели тут же. Смотрят, изучают — все, мол, идет как надо.

А Сильверстов как-то утром сунул руку в початки — горячо. Сердце у него так и упало: загубили. Кинулся к директору:

— Николай Людвигович, загубили урожай!

— Успокойтесь, все в порядке.

Федор Захарович, не кривя душой, брякнул:

— Это — вредительство!

Директор рассмеялся:

— Вон куда хватил..

— Я отвечаю за совхозный хлеб.

— А я за весь совхоз.

— Пойду в райком, к самому секретарю товарищу Планетову!

Директор посоветовал:

— Подожди до завтра, Захарович, не паникуй.

Сильверстов спал на току в ту ночь. Утром оторвал голову от подушки — гудит сушилка. Подошел, сунул руку — сухо. Тепло и сухо. И четыреста тонн кукурузных початков в целости и сохранности пролежали всю зиму. Прошлой осенью заложили на хранение восемьсот тонн.

Так Федор Захарович, пользующийся вообще-то высоким авторитетом и уважением, чуть было не прослыл консерватором.