Галя Тарбакова давно тут работает. Пришла, сказала директору:

— Соберите мужиков, пусть что-то придумают: нельзя так дальше.

И показала свои руки. Свинарь Никитин, светлая голова, придумал, как механизировать раздачу кормов. Собрали они приспособление — «луноход» называется — и такое облегчение женщинам. Этот «луноход» теперь и на подъездном пути орудует, где корма из вагонов разгружают,

...В одном месте Петухов остановился. У дома стояли две машины, украшенные для свадьбы. Это кто же? А, да это же Лида Козицына замуж собирается. А будущий муж — это свинарь Делгад Насруддинов.

Лида у директора на особом виду. Из Амурской области приехала после техникума. В совхозе она — мастер строительного цеха. А стройки — первая любовь директорская. Вот задумал он тут этакий городок специалиста поставить. Чтоб не просто квартира в доме, а чтоб удобно: и квартира, и приусадебный участок рядом. В общем, чтоб все, как в городе, но опять же — на природе. И Лида поняла директора. Она этой идеей загорелась, и вот уже, судя по всему, насовсем тут оседает, и уже подружка к ней приехала, инженер...

В то же утро встретил директор Игнатенко Николая Ивановича. Это — старший прораб совхоза. Он и есть самый главный строитель.

— Не спится?

— Уснешь! Прямо беда с сантехникой. Из-за этого дом не можем сдать.

И уже Петухов, забыв о мечтаниях, спускается с неба на землю. Они говорят о том, что трест плохо для них строит, что ПМК «заваливает» очередной двенадцатиквартирный дом.

— А ты Лобунько звонил?

(Лобунько — начальник ПМК).

— Говорит, нет указаний сверху насчет оборудования.

— Указаний ему... — хмурится директор. — Люди жилье ждут, дом почти готов. Ладно, я позвоню в горком партии, первому.

А солнце уже поднимается, и сияет снег на вершинах, и вода в заливе посветлела, засеребрилась до самых дальних далей.

— Ты с какого тут года, я забыл? — спрашивает вдруг директор.

— С пятьдесят третьего, — неохотно отзывается Игнатенко, и все еще захваченный утренними неурядицами и предстоящими многотрудными дневными заботами, продолжает: — Надоело это все. Строители, называется, бумагами замордовали нас... Все надо пробивать, выбивать, добывать. Уеду я... Насовсем уеду...

Директор молча смотрит на утро, на новые дома, что они уже поставили тут с Игнатенко, и думает: черта с два он куда уедет. Сколько знаю, столько и грозится. Вон сын из армии пишет: после демобилизации — только домой, на Сахалин...

При воспоминании о сыне директор как бы уходит в себя. «М-да, а вот у меня с сыном нелады. Два раза приезжал. Специальность хорошая, механик. Посмотрел, уехал и молчит. Не приедет, это точно — все-таки там Крым. А жаль, нужный специалист в совхозе».

Но с другой стороны — чего, скажем, хорошего, что вот жена приехала к нему. До этого был тут директор школы, и все спокойно. С ним разговариваешь на равных. Теперь же директор — собственная жена. Мало что на собрании отчехвостит, не стесняясь, так еще и дома добавит. А тут еще дочка приехала. Окончила университет во Владивостоке, и теперь биологом в школе, вместе с матерью... М-да, семейка...»

Но это уже Петухов по хорошей привычке добродушных людей подшучивать над собой, как он говорит, «ударился в лирику». Собственно, к тому были свои основания. Уже встало полное утро над селом Советским. И почти вся его тысяча жителей проснулись — и кто спешил в поле, кто в детский сад, кто на новостройку или в контору. Все пришло в движение. Шли машины с грузами, тарахтели трактора, дым стоял над избами, потянулись в луга стада. Табун лошадей привлек внимание директора. Залюбовался: «Мустанги». Это он так про себя их зовет. Будет все. Конеферма будет. Пенистый кумыс будет. Это тоже его мечта. Как и клуб, которого пока еще нет. Даже не клуб, а настоящий Дом культуры.