На лбу выступил пот, дыхание стало прерывистым, когда внезапный вой Гандри пронзил ночь, а к нему добавился стук копыт и колес по булыжникам. Не теряя ни секунды, Сайлес захлопнул дверь и схватил Сигну за руку. Не осталось времени оглядеться и спросить, что он делает, прежде чем ее запихнули в шкаф для одежды. Сайлес, спотыкаясь, поспешил за ней, ругаясь шепотом, когда ударился обо что-то, чего Сигна не могла разглядеть в темноте.

– Подвиньтесь!

Сигна прижала юбки ближе, но в шкафу все равно было тесно. И когда Сайлес втиснулся внутрь, то чуть ли не сел на нее. Он попытался опереться на стену, но его кожаные перчатки касались талии Сигны. Она вздохнула и пнула его ботинок.

Сайлес зашикал на нее.

– Отдайте мне должное, мисс Фэрроу. Если бы я пытался соблазнить вас, мои методы оказались бы более точными.

Он не договорил, когда дверь напротив той, в которую они вошли, распахнулась. Бросив на Сигну свирепый взгляд, призывающий ее взять себя в руки, Сайлес осторожно закрыл двери шкафа.

Она была уверена, что нет ни одной части тела, к которой бы не прижимался Сайлес, и не могла не думать о нем. Тот факт, что она рискнула выйти без корсета, только усугублял ситуацию. Каждое прикосновение ощущалось сильнее, а натиск тела сулил опасность. Момент крайне неподходящий, но все же в ней пробудилось некое пылкое чувство, заставляющее сердце биться сильнее, а мысли блуждать. Она представила, каково это – запустить пальцы в волосы цвета сажи или почувствовать прикосновение его губ на своих губах. Каким может оказаться его тело под всеми слоями…

– Здесь кто-то есть, – прошептал Сайлес, и Сигна едва не пнула его снова.

– Очевидно. – Выведенная из оцепенения, она попыталась заглянуть в узкую щель дверей. И, хотя в темноте невозможно было видеть его глаза, она могла поклясться, что Сайлес посмотрел на нее, прежде чем тоже наклониться к дверям, глядя в щель над ней.

Когда дверца входной двери задребезжала, Сигна задержала дыхание, боясь, что, если хотя бы вздохнет, их тут же обнаружат. Ох, как же глупо позволить Сайлесу затащить ее сюда, выбрать спрятаться в шкафу из всех возможных мест.

Две тени беззвучно вошли. Более высокий человек наклонился, чтобы зажечь масляную лампу, осветив лицо тусклым светом. Сквозь крошечную щель она видела, что полы в клубе сделаны из обсидиана, так же как и барная стойка, тянущаяся вдоль всей стены. Повсюду стояли стеклянные столики с дорогими кожаными креслами вокруг. У противоположной стены кожаные диваны были расставлены возле самого большого камина, который Сигне приходилось видеть.

– Нужно спешить, – проворчал Байрон таким грубым голосом, как грохот колес экипажа по гравию. – Если кто-нибудь узнает, что тут появлялась женщина, у нас будет еще больше проблем, чем сейчас.

– Ты сам умолял меня прийти, а теперь осуждаешь? – Сигна никогда не слышала, чтобы голос ее гувернантки звучал так надменно. – Я с радостью постою на улице и поделюсь нашим разговором со всеми, если мое присутствие оскорбляет тебя. Или мы можем вернуться в карету. Чтобы я вернулась домой.

Сигна плохо расслышала ответ, но поняла, что Марджори нужно увидеть это место своими глазами и понять, что он пытается спасти. Присев за один из столов, он что-то передал ей – бумаги.

– Взгляни на них и увидишь, что ликер не заказывали уже несколько недель. И сюда, где видно, что у нас кончилась бы еда для гостей, если бы я не заметил, что поставки задерживаются. Элайджа не заказал никаких развлечений, сигары больше не привозят из-за границы, но он до сих пор ведет бухгалтерские книги. Это он отказывается инвестировать в наше дело. Отказывается передать свои обязанности мне и, что еще хуже, Перси! Мальчик всю неделю приходил сюда и молил о работе, Марджори. У меня закончились оправдания, почему я не могу его принять.

Сигна хотела бы видеть лицо Марджори. Хотела видеть хоть что-то, когда Марджори ответила:

– Я сделала все, что могла, Байрон. Но даже после смерти Лилиан его сердце принадлежит ей. И я не могу до него достучаться.

– Тогда измени это. – В его тоне было столько негодования, что Сигна вздрогнула, впервые радуясь такой близости Сайлеса. Его рука легла ей на талию, когда он наклонился вперед, чтобы наблюдать за происходящим. И заметив это сейчас, она изо всех сил старалась не думать о каждом движении его пальцев, сконцентрировавшись на сцене в комнате.

– Ты растеряла все свое очарование, женщина? – Байрон положил ладони на стол и подался вперед. – Если он загубит семейное дело, Перси останется ни с чем. Он станет посмешищем и останется без будущего. Я не могу на это смотреть и знаю, ты чувствуешь то же. У Элайджи есть дети – двое, пока что. Без разницы, о чем он думает, мы должны заставить его осознать это, пока я еще справляюсь с хаосом, который он устроил.

– А ты сам так легко забыл Лилиан? – От ледяного тона Марджори в помещение будто проник холодок, заставляя Байрона замолчать. – Знаю, что не забыл. Всему городу известно о твоих чувствах к ней.