— Как ни прискорбно, но никто из Ваших верных слуг не ведает о позабытых Вами намерениях, о прекраснейшая. Однако все Ваши верные слуги сходятся в ощущении грозящей Вам опасности, и потому я молю Вас от лица каждого не пренебрегать собственной безопасностью и позволить Вашим верным слугам оберегать Ваше величие.

Вот только прекраснейшая лишь отмахнулась:

— Ой, делайте, что хотите. Хоть меня оберегайте, хоть моё величие, хоть эль в ближайшем трактире. И вообще, если бы я могла умереть от такой мелочи, как перерезанное горло, то сделала бы это ещё до сотворения Тетиса… Перерезанное горло? Об эт-том т-точно кто-т-то сказа-ал. Кто-то, с кем я хотела сыграть в одну игру… — Напевно рассуждала Вета.

Ба’астид же не унимался:

— Действительно! Теперь я припоминаю, что некто угрожал Вам, прекрасная госпожа. Не хочу проявить сомнение в Ваших силах, но…

— Но это не угроза, а признак дружелюбия. — Оборвала ба’астида на полуслове Вета, чем лишь усилила его тревогу.

— Как подобная угроза может указывать на дружелюбие?!!

Заискрившая красными вспышками радости Вета с готовностью пояснила:

— Поверь, мой мохнатый прихвостень, если бы мой Вэ Соли мной не дорожил, то он не стал бы ни о чём предупреждать, а просто взял бы и… Вспомнила! Вэ Соли!!! — Пронзительный вопль, не лишённый, впрочем, своеобразного мелодичного очарования, заставил дрожать разноцветные витражи окон дикастерия. — Ублюдский артефакт! Нет, ты представляешь, котик?!! Как будто Касания Обречённых Душ или какого-нибудь Равновесия Боли недостаточно, так у Эгиды ещё есть это дрянное Мимолётное Забвение. Хоть я и сама разрешила ему выбрать одежду… Только попадись мне, жалкий человечишка, и я отберу у тебя эту проклятую тряпку!!!