— Не твоего ума дело.

Лис слушал в одно ухо, но слух, как и зрение, у него был отменный.

— Ты выяснил, что это за офицер?

— Нет. Я шел за ним по пятам. Он, кажется, что-то почувствовал, а может, и просто озирался. Один раз еще чуть-чуть, и заметил бы.

— Ну, давай-давай, говори по делу.

— Я и говорю. Он сначала пошел в штаб генерала Дарю, затем к Новому мосту, в кабачок «Тюр-лю-лю», там, кажется, разговаривал с каким-то оборванцем.

— Интересно. Офицер и вдруг с оборванцем.

— Да это еще что! Он из кабачка вышел и побрел, точно пьяный. Я, значит, тихонько за ним, а потом вдруг смотрю — патруль. Я это… притаился и гляжу, что у них как. Он вроде какие-то бумаги показал, но патрульным что-то не понравилось, они его захотели схватить, да не тут-то было! Ловкий, бестия, как черт. Одного свалил, другого, третьего и ну бежать. Солдаты в него пулями, а ему хоть бы хны. Через забор — и был таков.

— Интересный офицер, а по виду так и не скажешь.

— Вот и я о том. Интересный. Надо бы хозяину передать.

— Не учи меня, Тибо, я сама знаю, что делать!

— Ну, я только так, подумал…

— Хозяину передать, — тихо проговорил Лис, возвращаясь из-за стойки в комнату. — Вот это да, как интересно. И кто же у нас хозяин?

— Все, ступай, ступай, Тибо, сейчас не до тебя.

Вновь клацнул засов, девушка опрометью метнулась обратно к теплой лежанке и жарким объятиям рьяного гасконца.

— Прости, дорогой, это поставщик вина, не могла же я…

— К черту слова! Иди ко мне.

И вновь поцелуи, вновь ряд пуговиц, и вот, когда последняя из них покинула тонкую петельку, снова раздался стук, но теперь вовсе не тихий. В дверь били сильно и гулко. Так стучат те, кто имеет право грохотать в неурочное время.

— Проклятье! — Лис рывком уселся на лежанку. — Неужто какая каналья насвистела в полицию, что я их тут шуганул?!

— Не бойся, милый, если это полиция, я с ними быстро все улажу. Побудь здесь. Сейчас, сейчас, иду! — крикнула она, наскоро приводя себя в порядок.