— Обходить надо, здесь не пройти! Зарубит, сволота!

Где бы ни находился вход в сад, мой немудреный маневр давал пару-тройку минут форы, и я припустил со всех ног, спеша пересечь зеленую обитель возвышенных молитв или хотя бы отыскать подходящее убежище.

Сад был на удивление велик. За спиной уже слышались голоса, перекликающиеся в потемках. Их было много — должно быть, к моим преследователям, горя желанием поймать шпиона, присоединились другие солдаты из кордегардии. Загонщики двигались широкой дугой, стремясь припереть меня к противоположной ограде, где мне уж точно не уйти. Оставался единственный шанс. Я прыгнул, уцепился за ветку, подтянулся и пополз как можно выше, моля Господа, чтобы идущим по моему следу не пришла светлая мысль задрать голову. Даже среди листвы мундир мог выделяться, демаскируя мое хлипкое убежище.

Под деревом прошел солдат с ружьем наперевес, с другой стороны еще один, лунный блик играл на кончике штыка.

— Нет, здесь нету! — перекликались они.

— Выскользнул, ублюдок! — крикнул во тьме кто-то.

— А может, тут где отсиживается? Оцепить надо!

Через некоторое время сад опустел, однако невдалеке за изгородью слышались голоса. Потом и они стихли, но я все еще не торопился спускаться наземь. Подобный маневр вполне мог оказаться уловкой, и в какой-то момент мне показалось, что так и есть.

По саду, не скрываясь, шел офицер в гусарском мундире. «Должно быть, выманивает», — подумал я. Офицер остановился совсем недалеко от моего убежища. Было слышно, как он насвистывает что-то под нос. Прошло еще несколько минут, и я увидел девушку в светлом платье, бегущую сюда.

«Господи, банальное свидание!» — вздохнул я с облегчением.

— Месье, — раздалось в ночи, — что с матушкой?

— Успокойся, Гортензия, с ней все хорошо.

— Но вы же написали…

— Это была хитрость, мой ангел. Военная хитрость, простительная для того, кто влюблен. Я так желал видеть ту, в которой заключено счастье всей моей жизни!

— Но, месье! — Девушка остановилась, не скрывая удивления. — Как вы могли?..

— Что за робость, мой ангел? Я же вижу, что нравлюсь вам!

Гусар подскочил к юной девице и заключил ее в объятия.

— Оставьте меня!

— К чему ужимки, звезда очей моих, ты еще станешь благословлять эту ночь! Ты узнаешь счастье!

— Нет! Нет! Я не хочу!