Себастьян неловко схватил ее за руку, пока она не вышла, и склонился над ней, тронув губами костяшки ее пальцев. У нее была такая нежная кожа. И пахло от нее выпечкой. Себастьяна бросило в жар — подобная реакция не на шутку напугала его.

Что за чушь! Он к ней едва прикоснулся, но эта дерзкая женщина каким-то образом завладела его воображением. Когда Себастьян поднял голову, Элиза улыбалась.

— Поистине счастлива была помочь, ваше высочество. Желаю вам всего наилучшего. — И с этими словами она выскочила из кареты и бросилась к двери своего дома. Даже несмотря на шум дождя, он слышал, как неистово залаяли собаки по ту сторону двери.

Она обернулась, помахала на прощание и скрылась в доме. Дверь захлопнулась.

Ее жест был дружеским, как будто они давно знали друг друга, — и принца охватило сильное желание, отчего даже стало не по себе. Себастьян постучал в потолок кареты, давая знак вознице, чтобы тот ехал, и откинулся на сиденье, охваченный тоской. Он жалел о том, что больше не увидит этот теплый, захламленный дом, что его больше не встретят эти маленькие испорченные чудовища, что не придется сносить презрительные взгляды равнодушного кота.

Ему было неуютно уже из-за того, что у него вообще возникли подобные чувства. «Что за чушь! Почему я испытываю какие-то чувства? — подумал он. — Это всего лишь скромный домик, в котором живут обычные люди». Но тоска не покидала его. Он ощущал, как она прожигает дыру в его груди.

К сожалению, это чувство только обострилось, когда он прибыл в Кенсингтон. Слуги сторонились, давая ему пройти, придворные дамы приседали в реверансе и кланялись. Улыбки их были слишком натянутыми, слишком понимающими. Всю жизнь он получал подобную дань уважения, но никогда не обращал на это внимания, пока на Бедфорд-сквер его не лишили этого почтения.

В покоях его ждал Патро. Дворецкий с готовностью, не задавая лишних вопросов, принял у него промокшую одежду.

Себастьян прошел в гостиную и огляделся. Убранство комнаты было довольно богатым: бархатная обивка, позолоченные ножки, массивные картины и мраморный камин. Везде идеальный порядок, все на своих местах. В конце концов, это же дворец.

Но в этой гостиной, где он жил уже две недели и, скорее всего, будет жить еще месяц, если не дольше, казалось, вообще никто не жил. Ни единого личного предмета. Он подумал, что здесь просто необходим клубок пряжи.

Позже Себастьян присоединился к своим советникам в столовой за ужином, чтобы обсудить торговые переговоры, которые, несмотря ни на что, продвигались отлично. Себастьян обвел взглядом всех собравшихся, гадая, сможет ли хоть кому-то доверить то, что ему удалось узнать. Он тайком, но с особым вниманием разглядывал Ростафана, наблюдая за тем, как тот с аппетитом ест и говорит громче остальных. Похоже, никакие тревоги в этом мире не омрачают его чело.

Но Себастьяну необходима была помощь, чтобы выяснить правду, поэтому после ужина, когда остальные ретировались в гостиную, чтобы покурить и выпить виски, он решился поговорить с Каем Анастасаном. Принц отвел своего старого знакомого в сторону и пристально посмотрел на него.

— Ваше высочество… — замер в ожидании Анастасан.

— Мне нужны ваша помощь и проницательность, — заявил Себастьян.

— Разумеется.

— Даже ваша жена не должна знать о том, о чем я попрошу, — предупредил его Себастьян.

Кай, казалось, удивился, но без колебаний ответил:

— Даю слово!

И все равно Себастьяну было тяжело сказать, чего он хочет. Ведь речь шла о завуалированном обвинении, о жутком предположении. Он взглянул в темно-карие глаза Кая и произнес:

— Мне необходимо знать, не увяз ли Ростафан в каких-то больших долгах.