Она медленно выпрямилась, посмотрела на Каролину и сказала:

— Мне нужно устроить званый ужин или прием. И я прошу тебя как подругу мне помочь.

Каролина округлила глаза.

— Но я, наверное, не смогу устроить дома прием. Бек никогда не позволит. Только не для таких целей.

— В таком случае ты наверняка знаешь тех, кто сможет.

— Элиза! Нельзя просто дать ужин…

Дверь резко распахнулась, с грохотом ударилась о стену, в комнату вошел Бек, но тут же замер на месте, когда увидел их всех за столом.

— Господи! Снова вы! У вас дома есть нечего, Элиза? А у тебя, Холлис?

— У вас вкуснее, — ответила Холлис, кладя в рот клубнику.

Бек закатил глаза и медленно двинулся вперед. В руке он держал стопку писем, один из конвертов он швырнул на стол. Конверт скользнул по столу к Каролине.

— Что это? — поинтересовалась она, беря послание.

— Похоже на приглашение.

Она распечатала конверт, вытащила плотный лист писчей бумаги, развернула и пробежалась глазами по тексту.

— Джулиана Уитбред дает большой прием в честь своего дня рождения, — сообщила она.

— Намечается грандиозное действо, — заметил Бек, просматривая оставшуюся почту. — Похоже, приглашены все важные шишки. — Он посмотрел на трех подруг. — Разумеется, я имею в виду настоящую знать. А не тех, кому привиделась моя несуществующая симпатия к одной даме, слепой, как летучая мышь, и кто не преминул написать об этом в своей чертовой газете.

— Ах! — воскликнула Холлис. — Вот уж не думала, что ты читаешь нашу газету. Ты рассержен.

— Рассержен? Госпожа Ханикатт, «рассержен» — не то слово, которым можно хотя бы отдаленно описать то, что я думаю о ваших гнусных сплетнях. Я не испытываю ни малейшего интереса к мисс Люсиль Хит.

— Ты уверен? — мягко уточнила Элиза.

— Почему вы обе постоянно здесь толчетесь? — разозлился Бек.

— А кто будет на приеме? — полюбопытствовала Холлис, привыкшая совершенно не обращать внимания на колкости Бека.