– А, – говорю я, – да ты у нас гений, с какой стороны ни погляди. Не хочешь приберечь свою глубокомысленность для будущих эссе?
Она хохочет.
– Я хочу пить. А ты?
Мы проходим еще один квартал. Дом Дилан меньше остальных и выкрашен в темно-синий.
– У тебя старый дом.
– Да, родителям не нравятся эти громадины. – Она кивает на трехэтажные бежевые дома, окружающие ее маленький домик. – Даже белый заборчик есть, – говорит она. – Все как полагается. Я сказала родителям: раз уж мы переезжаем в пригород, то на полумеры я не согласна. Смотри, как я могу.
Она останавливается и одним прыжком перемахивает через ограду. Это действительно забавно: Дилан в темной бунтарской одежде, со взъерошенными волосами и смазанным макияжем, скачет через опрятный выбеленный штакетник.
Гостиная Дилан украшена старыми плакатами в духе иллюстраций из учебников. На каждом изображен цветок или плод, подписанный снизу мелкими буквами. Мы идем в ее комнату, и, пока она кладет рюкзак и снимает свитер, я разглядываю ее стол. Ноутбук, блокнот и кружка с несколькими карандашами. Рядом с кружкой – фотография в тонкой серебряной рамке. На ней девушка с короткими светлыми волосами и широкой улыбкой.
– Кто это?
– Это Мэдди.
– Из твоей старой школы?
– Да. – Дилан открывает окно у кровати. – Мы встречаемся уже пять месяцев.
– Ого, – говорю я. И снова начинаю глупо кивать. Я просто не могу остановиться. Что бы такого сказать, чтобы она поняла, что я вовсе не смущена? – Супер!
Получается так восторженно, что Дилан удивленно выгибает бровь.
Я смотрю на пробковую доску над ее столом и вижу фотографию очаровательного малыша. На нем резиновые сапоги, он играет в песке. Снимок напоминает старые моментальные фотографии – хотелось бы мне знать, как добиться такого эффекта: красивый мягкий фокус и приглушенные цвета, которые с первых секунд вызывают чувство ностальгии.
– Красивая фотография.
Дилан бросает взгляд на снимок и отворачивается.
– Так. Пить, – говорит она. – Идем.
Мы спускаемся на кухню с ярко-желтыми стенами. Над плитой на металлической рейке висит миллион кастрюлек и сковородок.
– Мама работает поваром, – поясняет Дилан. – Она обожает свою кухню. Когда мы выбирали дом, папа сразу шел во двор, я смотрела спальни, а мама проверяла кухню. Это первый дом, который устроил нас всех. И мы его взяли.