Но она просто кивает на мисс Хаас, одними губами шепчет: «Удачи!» – и бесшумно выскальзывает в коридор.

Я продолжаю стоять на пороге, ожидая, когда мисс Хаас меня заметит. Она уже в возрасте и довольно грузная, но эта полнота к ней располагает. Ее седые волосы убраны в пучок, а в ушах серьги в виде фиолетовых перьев.

Она видит меня и говорит:

– Кейтлин? Проходи.

Мисс Хаас – школьный психолог. Меня приглашали к ней не один раз, но сейчас я впервые стою в ее кабинете. Он маленький и обставлен так, будто кто-то хотел сделать его поуютнее и слегка увлекся. На полу лежит яркий желтый ковер с длинным ворсом, кресла большие и мягкие. По стенам развешаны фотографии безопасной тематики: деревья, закаты и так далее. Могу поклясться, что одна из них принадлежит Анселу Адамсу – высокое могучее дерево и подпись: «Нет ничего невозможного». Это отвратительно. Я выбираю кресло подальше от стола мисс Хаас и сажусь, стараясь в нем не утонуть.

Она представляется и рассказывает о своей прекрасной работе. Весь ее монолог я стараюсь отвлечься на что-нибудь другое. Напоследок она спрашивает:

– Ты знаешь, почему ты здесь?

– Да.

Она сияет.

– Прекрасно. И почему же?

– Потому что мисс Дилейни не умеет себя вести и общаться с людьми, поэтому она передала меня вам.

Мисс Хаас, скрестив пальцы, откидывается на спинку кресла. Я вожу кедом по ворсу туда-сюда, наблюдая, как желтый ковер темнеет, светлеет и снова темнеет. Я жду ее ответа.

Наконец она говорит:

– Я слышала, вы с Ингрид Бауэр были близкими подругами.

У меня сжимается сердце. Я замираю и пожимаю плечами.

– Может, тебе хочется поговорить о ней?

Она ждет. Не дождавшись ответа, она продолжает:

– Может, ты хочешь рассказать мне, что ты чувствовала, когда она была рядом? Почему ты дорожила вашей дружбой?

Я пытаюсь выпрямиться, но проваливаюсь в кресле.

– Я не понимаю ваш вопрос. Я не знаю, что вы хотите услышать.