Силы небесные! «Нет, нет, не стоит, — ответил я. — Если мне понадобится, то я позвоню. Скажи, а сколько времени известно угадывание паролей?»

— Вот этот метод «в лоб»? Лет пять или десять. Это все детские забавы.

Оба-на! Угадывание паролей для него забава?

Боб продолжал: «Угадать нельзя, если ты правильно выбираешь пароли. По-настоящему мы беспокоимся лишь за программы шифровки. Если кто-нибудь сумеет написать программу, выполняющую обратное действие — мы окажемся по уши в дерьме.»

Я понимал, что он имеет в виду. Программа, переводящая слово «Мессия» в «пЗкузнуиеве», перекручивает поросенка в фарш. Но если кто-нибудь найдет способ заставить ее работать в обратном направлении, т. е. способ переводить «пЗкузнуиеве» в «Мессия», то он может просто вычислять пароли без всякого угадывания, получать из фарша поросят.

Ну что ж, по крайней мере, я рассказал обо всем этом АНБ. Возможно, они знают эту технологию уже многие годы, но теперь им официально заявлено, что кто-то реально пользуется ею. Предадут ли они это дело огласке? Об этой проблеме должны знать проектировщики операционных систем, чтобы делать их более надежными. Компьютерным менеджерам также следует знать об этом. И вообще, предупредить следует каждого, кто пользуется паролем. Ведь правило простое: не выбирай в качестве паролей слова из словаря. Почему мне об этом никто не сказал?

Похоже, что Национальный Центр Компьютерной Безопасности не интересуют реальные проблемы эксплуатации тысяч компьютеров ЮНИКС. Я бы хотел знать слабые места системы ЮНИКС, знать, какие выявлены проблемы при эксплуатации. Я сам обнаружил ошибку в редакторе Гну-Эмакс. Чувство долга заставило меня сообщить об этом в Национальный Центр Компьютерной Безопасности. Но они сами никогда не предупреждали меня об этом. А теперь оказалось, что пароли из словаря ненадежны.

А сколько еще есть скрытых лазеек?

В Национальном Центре может и знают, но молчат.

Наверное, АНБ означает «Абсолютно Незачем Болтать». Однако замалчивание недостатков компьютерной защиты вредит нам всем. Я уже убедился, что хакеры давно обнаружили дыры и вовсю ими пользуются. Почему же никто не просвещает хороших ребят?

— Это не входит в круг наших обязанностей, — сказал Боб Моррис. — Мы собираем информацию, чтобы лучше проектировать компьютеры в будущем.

Ладно, оставим АНБ. Что я могу сделать еще? Настало время пошевелить и другие агентства.

К концу апреля Бундеспост все еще не получил соответствующих бумаг из Соединенных Штатов. Они проводили отслеживание на основе официальной жалобы, поданной университетом Бремена. Но хотя Бундеспост и провел несколько успешных расследований, они не назовут ни имен, ни телефонных номеров. Немецкие законы запрещают это. Звучит знакомо. Я подумал, не захочет ли моя сестра Дженни разузнать что-нибудь в Ганновере? До сих пор она была самым удачливым следователем.

Я позвонил Майку Гиббонсу. «Мы более не рассматриваем это дело как уголовное», — сказал он.

— Зачем же бросать его, если немцы проследили линию, и уже знают имена подозреваемых?

— Я не говорю, что мы отказались от него, я лишь сказал, что ФБР более не считает, что это дело уголовное.

Когда я пощекотал жемчужинку, Майк захлопнул створки раковины.

А как идут дела у ВВС? Они поведали, что по сети Милнет ползают разные ядовитые гады и пытаются проникнуть в военные компьютеры. Объекты усиливают меры безопасности. Но что до поимки хакера, то ВВС полагалось на ФБР. Рады бы помочь, но нет возможности.

— Скажи лучше просто: «Это вне моей компетенции», — сказал я.

— Окей, — ответила Энн, — это вне моей компетенции.