Тут же сыграли «человек за бортом». На воду спустили матроса-добровольца, обвязанного фалом. Он полуобнял пилота под мышки и краснофлотца с пилотом подняли на палубу.

– Жив?

– Вроде. Дышит. Но холодный.

– В лодку его!

Лодка рассчитана на людей здоровых, способных опуститься по узкой и отвесной шахте на пост управления. Павла опускали на фале, обвязав.

Самое теплое место на субмарине – дизельный отсек. Правда, сильно пахнет соляром и маслом и очень тесно. Зато от дизеля теплом веет.

Уложили Павла на кусок брезента прямо рядом с двигателем, расстегнули и сняли жилет.

Штурман обыскал карманы комбинезона, вытащил прорезиненный пакет, достал документы.

– Наш летчик, из минно-торпедного полка. О нем шифрограмма была.

– Надо в штаб радио отбить – обнаружили и подняли на борт. Небось – товарищи его беспокоятся.

На какое-то время Павел остался один. На «Малютке» экипаж маленький, очень тесно, штатного врача нет, как на больших кораблях. Из-за отсутствия места команда спала по очереди, даже командир со штурманом на откидном диванчике.

Павел согрелся, пришел в себя. Сначала испугался. Тусклый свет, рядом – рукой достать, грохочет дизель, низко нависает подволок. Где он? Самое главное – у своих или у немцев? С трудом вспомнил подходившую к нему подлодку, букву «М» на рубке. Но только такая буква одинаково пишется на немецком и русском языках. Но на немецких субмаринах идет буква «U» и номер.

Попытался встать, но ослаб, удалось только повернуться на бок. Комбинезон расстегнут, а из внутреннего кармана пропали документы. Попытался крикнуть, из горла только хрип. Да и не охрип бы, кто его услышит в таком шуме? Тем не менее появился моряк в робе.

– Очнулся? Помочь встать?

Павел только кивнул. Моторист ухватился за протянутую руку пилота, помог встать. Да как они здесь служат? Воздух спертый, влажный, под деревянным настилом плещется вода, тускло светят лампочки и теснота. Уж лучше в самолете. Воздух свежий, видимость на километры, в случае значительного повреждения самолета или пожара есть шанс спастись, выпрыгнув с парашютом. А с подводной лодки в одиночку не спасался никто. Вся команда воюет, и вся команда принимает смерть. Общая судьба.

Моторист проводил Павла на центральный пост. Главное было – пролезть через переборочный люк. С непривычки непросто, потому как ногами в обуви наступать на обечайку нельзя.

– Товарищ командир, летчик в себя пришел.

– Отлично. Посади товарища пилота на диванчик.

– Есть! Разрешите идти?

– Идите.